– Принимаем солнечные ванны? – услышала она язвительное замечание, когда уселась на земле, вытряхивая из длинных волос прошлогоднюю траву. – Или, может, это лунные ванны? Какого черта ты здесь делаешь? Неужели ты настолько незнакома с деревенскими обычаями, что спокойно пришла на болота ночью, в одиночестве, без подходящей одежды и обуви, даже без фонаря?
– А тебе какое дело? – бросила она с вызовом, вытирая тыльной стороной ладони влажные щеки. – Я для тебя всего лишь обуза. Я вышла за тебя замуж с помощью обмана, не забыл? Пролежи я тут всю ночь и погибни от переохлаждения, ты был бы только рад.
Лео схватил ее железной хваткой и рванул с земли.
– Не нужно со мной играть, леди, не нужно провоцировать, иначе вы получите больше, чем…
Он увидел, как она сморщилась.
– В чем дело? – Она молча показала на ногу, и он посветил фонариком. – О Господи, ты ее снова повредила? – (Она кивнула. Луч фонаря выхватил из темноты ее заплаканное лицо.) – Так сильно болит? – (Она помотала головой.) – Тогда из-за чего ты плакала? Или лучше сказать – из-за кого? Жалеешь, что вышла за меня и не имеешь возможности продвинуть отношения с Натаном Оуксли?
– Это просто смешно! Он прекрасный человек, но…
– Так кто же причина твоих слез? – Едва видные в сумраке глаза впились в ее лицо. – Не говори, дай мне самому догадаться. Джером?
Она кивнула, слишком поздно сообразив, как он поймет ее признание.
– Значит, – его губы сжались, – несмотря на то, что он тебя бросил, несмотря на то, как он отвратительно с тобой обошелся, ты все равно скучаешь по нему, скучаешь по его объятиям, по его любви?
Она отчаянно замотала головой, но Лео не обратил на это ни малейшего внимания. Он обнял ее за талию и прижал к себе так сильно, что она едва не задохнулась. Его губы оказались совсем близко, и она чувствовала, как они двигаются.
– Не волнуйся, любовь моя. Я уже занял его место в твоей жизни, так что скоро займу его место и в твоей постели. Но разве найдешь, – он чуть наклонил ее в сторону, – постель лучше, чем вересковая пустошь?
– Лео, пожалуйста, не надо. Я знаю, ты всего лишь дурачишься, но…
– А вот тут-то ты как раз и ошибаешься, сердце мое. – (Чудное обращение, но какой циничный тон!) – Я ужасно серьезен. Мы совершенно одни. Сюда почти никто не приходит ночью. Даже если нас и увидят – что ж, мужчина и женщина вместе. Люди подумают, что это любовное свидание, и будут абсолютно правы. Нас никто не потревожит.
Она сделала еще одну попытку:
– Лео, не здесь, не сейчас. Никогда. Это будет совершенно бессмысленно…
Его взгляд, холодная решимость, написанная на его лице, испугали ее.