На самом деле суетиться начал отец, который боялся, что отведенную им квартиру на третьем этаже нового дома займут другие, и тогда пропадут все его хлопоты в райисполкоме, придется въезжать либо на первый этаж, который, как известно, всегда затапливает канализация, либо на пятый, под крышу, ну а она, само собой разумеется, в первую же осень потечет.
– Зайдем? – спросил сын, несмело берясь за щеколду калитки.
Мама только кивнула, зябко кутаясь в плащ.
Они прошли по затравянелой тропке след в след, и мальчик криво усмехнулся, подумав, что они похожи на воришек, которые заявились в чужой дом. Хотя дом и правда был теперь чужой. Неизвестно чей, но уж точно не их!
Замок на дверях висел только для блезиру, издалека он казался закрытым, а посмотришь ближе – и видно, что дужка даже не засунута в паз. Вынуть его удалось с некоторым трудом: все-таки дожди шли почти месяц.
Брезгливо отирая пальцы от ржавчины клочком бумажки, валявшимся в коридорчике, Антонина Васильевна медленно пошла по комнатам, а сын как стал на пороге кухни, так и стоял, думая, какая же их новая квартира дурацкая. Там сначала попадаешь в узкий и длинный коридор, а здесь чуть ли не с крыльца – в кухню, с ее уютными запахами и теплом большой печки. Ему очень не нравилась новая квартира. Конечно, школа с медицинским уклоном, в которую он пойдет, – это классно, но ведь когда еще это будет, только осенью. Куда девать себя летом, он совершенно не представлял. Здесь, на старой улице, такой вопрос вообще никогда не стоял. Внизу Ока, слева, за мостом, отлично можно купаться. Дикие заросли на обрыве, старые дворики Маяковки – замечательные места, играй во что угодно.
Какая огромная была у них раньше кухня… Только когда же это успели так покоситься стены, просесть доски пола, да и порожек пошатнулся… Когда углы затянулись паутиной?
Он сел прямо на порог, почувствовав, что сейчас заплачет.
Нельзя. Стыдно. Мама, конечно, ничего не скажет, даже сделает вид, будто не заметила, но все равно – нельзя и стыдно.
Мама вошла с опущенной головой, и сын понял, что она сама не удержалась и всплакнула. Тут уж слезы так и покатили к глазам, и он опустил голову, свесил руки меж коленок, сдаваясь непонятной печали…
Мама вдруг громко ахнула. Мальчик вскинул голову и поглядел испуганно: не крысу ли увидела? Говорят, крысы обживают брошенные людьми дома.
Но Антонина Васильевна смотрел не в угол, а прямо на него: с таким странным, испуганным выражением, словно ее родной сын, посидев на покосившемся старом порожке, сделался вдруг совсем другим человеком.