Да вот же! В углу просторных сеней, под широкой лавкой, на которую навалено всякое хозяйственное старье, отодвинуты две половицы. От них-то и несет землей. А ведь они прикрывали ход в подвал!
Секундочку… не в этом ли подвале нашел спасение дед Никиша?
Ну и что? До сих пор там сидит? Почему не вылез-то, когда понял, что суматоха в его избе улеглась?
Возможно, ему стало худо. А также… также очень возможно, что это не простой подвал. Неизвестно ведь, где он кончается. Не в том ли подземелье, которое смыкается с подвалами скита? Дед сам упоминал о многочисленных норах и лазах оттуда. Один такой ход случайно нашел Павел – благодаря чему выбрался в лес и спас свою жизнь. Но если дед Никиша – тот, кем его считает Ирина, его дом наверняка сообщается со скитом!
Ирина простерлась плашмя и попыталась заглянуть в отверстие в полу. Темнота, темнотища… Но вроде бы угадываются грубо вырубленные в земле ступеньки, и, судя по спертому, тепловатому духу, подземелье очень глубокое.
Поднялась и долго стояла согнувшись, машинально отряхивая колени и ладони.
Нет, неужели она решится на это?..
Ужасаясь тому, что намерена сделать, прошла в комнату и, пошарив по ящикам старого стола, обнаружила несколько свечей. Сняла с полки загодя примеченную керосиновую лампу. Керосина нет, а жаль… Ну ладно, сойдет в качестве подсвечника. Огонек свечи надо защищать, где-то Ирина читала, что в подземельях могут возникать самые неожиданные порывы сквозняка. Так… спички. Бросила критический взгляд на разношенные сапоги и разбитые ботинки без шнурков, которым по виду было лет сорок. У деда Никиши размер сорок седьмой, не меньше! Это сейчас он усох, а был-то каков богатырь, судя по этой обувке.
Но в таких башмаках она далеко не уйдет… Ирину вдруг заколотило так, что зуб на зуб перестал попадать. Ладно, ей и в самом деле безразлично, помрет она от простуды или нет, но зачем перед этим так трястись от холода?
Чего бы на себя набросить? Воровато оглядываясь, вошла в спаленку. О, сундук! Не позаимствовать ли у старика что-нибудь сухое? Потом вернет в чистоте и наилучшем виде. Ужасно, конечно, что без спроса…
Краснея от стыда за свое самоуправство, Ирина приподняла крышку и блаженно зажмурилась от запаха полыни, ударившего в нос. Ее любимый запах! Сверху лежит большое вышитое крестом полотенце, очень похожее на те, которые часто приходилось видеть у бабушки. А под ним… Ирина не поверила своим глазам: под ним стопой лежала женская одежда!
Конечно, это было не бог весть что: простенькие кофточки и неуклюжие юбки, какие носили, судя по всему, в 30-е годы. Перед глазами встало фото бабушки – еще молодой, совсем девчонки. Платьице в горошек с круглым воротничком и карманами – совершенно как это, темно-синее. Чьи же это вещи? Не той ли бобылки Серафимы, к которой давным-давно подселился дед Никифор?