– Есть, да не про твою честь, – буркнул Петр. – Еще одну тебе дать, чтоб ты и ее рассадил об дерево, как мой «Москвич»? Спасибо за него, кстати. Большое человеческое спасибо!
– Да ладно тебе, братилла, – искательно поглядел на него Виталя. – Это ж не я был за рулем, а Змей. И я так тебе скажу: «москвичара» твой был чистое старье, не разовьешь на нем хорошей скорости. Пора новый заводить, теперь на таких уже никто не ездит.
– Теперь-то уж точно, с вашей помощью, – проворчал Петр, впрочем, беззлобно, даже рассеянно, и пошел в ближний двор, к сараю.
Обернулся на полпути:
– Кстати, хочу сразу отбить у тебя охоту угнать другую машину. Очень может быть, что на ней к станции не прорваться. Не исключено, что на «хорошей скорости» ты въедешь в самый огонь. Если уж там такое задымление, как ты рассказываешь…
Сквозь грязь и пыль, покрывавшую потное лицо Витали, проступила бледность:
– Да вы что, мужики? В натуре, без лажи?! Ну, делишки… А другой дороги здесь нет?
– Я так понял, что нет, – отозвался Сергей.
– А если поискать?
– Некогда нам искать, – вмешалась Маришка. – Деревню окапывать надо. Вон Петька лопаты тащит, берись, ты же здоровый конь.
– Чего? – робко переспросил Виталя.
Маришка в двух словах объяснила ему ситуацию, и лицо Витали приняло детское, обиженное выражение.
– Иришка… – пробормотал он. – Мужики… Да вы что, самоубийцы, что ли? Геройство проявлять?! Драпать отсюда надо, драпать без оглядки, а не эти дрова спасать! – Он махнул на ближний заколоченный дом с провалившейся крышей.
– Дело хорошее, – невесело усмехнулся Сергей. – Но, похоже, драпать уже поздно. Придется все-таки проявлять это самое геройство. Нам просто ничего другого не остается, если хотим жить. И, может, хватит дискуссий? Перед твоим появлением мы все обсудили, и довольно бурно, проголосовали и постановили…
– А через болото?! – радостно заорал Виталя. – Если через болото уйти? Через него огонь факт не пройдет.
– Огонь-то не пройдет, – послышался надтреснутый голос. – Но ведь и ты не лапчатый гусь – не переплывешь, не перепелица – не перелетишь!
Все разом обернулись, ощутив одно и то же: будто в этот жаркий, угарный день вдруг повеяло стужей.
Ирина покачнулась, и Павел с Виталей подхватили ее с обеих сторон.
Да уж, было от чего покачнуться! Встреться она один на один с этим стариком, неведомо откуда взявшимся посреди деревенской улицы, наверное, с криком бросилась бы прочь, словно увидела выходца из могилы.
Он был похож на призрак: белый призрак. Волосы его, расчесанные на прямой пробор и спускавшиеся чуть ли не до плеч, давно уже утратили серебристый оттенок седины и стали просто белыми, как бумага. Такими же были и кустистые брови, и борода, доходившая старику до середины груди. Лицо казалось выточенным из слоновой кости – бледное, с туго натянутой пергаментной кожей. Одет в белую рубаху навыпуск и белые штаны – просторные холщовые портки, какие Ирина видела только на картинах девятнадцатого века. Одежда незнакомца, чудилось, тоже сохранилась с той поры, ну а сам он казался даже не столетним старцем, а как бы посланцем других времен, такое неколебимое спокойствие осеняло его высокий бледный лоб.