– И даже к оградке не подойти! – крикнул наконец визгливый женский голос. – Во-от такие пауки, ей-богу, не вру! С ладонь, скажи, Колька!
– Черно-красные, мохнатые и с ладонь размером! – раздался густой голос. – Я таких сроду не видал. И на каменных крестах сидят! Спаси, господи, и помилуй! Нечистая сила, она знает, где ей роиться!
Я дернула Макара за руку, уводя от костра, и, не полагаясь на ослепшие после огня глаза, наугад подвела к калитке в ограде. И калитка отозвалась на мое прикосновение протяжным саксофоном, и мы спокойно подошли к кресту на могиле Руты, и ни разу не посмотрели под ноги, а на светлом мраморе креста ползали тени от набегавших на луну облачков, и сгрудившимся метрах в трех от ограды хуторским через час сильно надоело созерцать наши застывшие неподвижно фигуры и сцепившиеся руки – они почертыхались шепотом, да и ушли.
На следующее утро я смотрела, как Макар уходит в тумане, исчезая снизу – сначала ноги исчезли, и он плыл телом в белых клочьях, потом осталась одна голова, голова темнела у самого леса еще долго, пока он не вошел под деревья. И ведь ни разу не оглянулся!
До обеда мы с детьми шарили в старых сундуках, читали расходную книгу, которую вела Лазиодора, рассматривали открытки двадцатых годов с ангелами и голубками, примеряли шляпы… Наш безмятежный покой нарушил громкий клаксон джипа. Я удивилась, когда увидела, что Прикус приехал один.
– Приказано на ваше усмотрение – ехать в город или здесь вас охранять, сколько захотите оставаться.
– В город! – решили дети.
– А что, мой муж слишком занят, чтобы забрать нас? – сердито поинтересовалась я, загружая сумки в машину.
– Гамлет, как бы сказать… Лечится он понемногу, ему уже лучше.
– И от чего же он лечится? От сексуального бешенства?
– Точно не скажу, – серьезно заявил Прикус, – но прививку от столбняка ему сделали, когда щеку зашивали.
– Щеку? Зашивали?.. – оторопела я.
– Да не беспокойся, шов маленький, незаметно будет. Пластырей, правда, на лице целых пять, еще на ноге укус – из-за укуса ему укол и делали, – успокоил Прикус и вдруг, кивнув на Нару, бегающую по траве за Отелло, сказал восхищенно: – Очень мне ваша порода нравится.
– Что нравится? – не поверила я ушам.
– Порода. По женской линии, – уточнил Прикус.
– И давно тебе наша женская порода нравится? – завелась я.
– С прошлой ночи, – честно сознался он. – Агелена, сестра твоя – просто огонь! Ты тоже ничего – с характером и красивая.
– Понятно. А на кого ты сейчас уставился? Ей всего семь лет!
– Да и что, – отвел он глаза, но совсем не смутился. – Я подожду три года.