– Волков! Ты, случайно, не знаешь, где у нас психолог разместилась, у нее есть кабинет?
– Тебя – к ней, или ее – к тебе?
– А ты можешь?
Волков уже выскочил из кабинета.
Далила пришла минут через десять, оглядела кабинет.
– Это повышение?
– Это – унитаз, я в нем плаваю, но воду пока не спустили! Это у меня такие чисто профессиональные ассоциации, – добавила Ева на всякий случай, видя непроницаемое лицо Далилы.
– Я слышала, тебя собираются повысить в звании.
– Чего только не бывает. Ты извини, что я тебя пригласила к себе.
– Ну! Мне этот шустренький сказал, что приглашает на чай с пиццей в свой кабинет, не против ли я, если и ты там будешь?
– Хватает с лету. У меня нет пиццы.
– Он очень быстро убежал вниз, наверное, сейчас принесет…
– Далила… Извини, что я тебя бросила за городом. У меня к тебе вопрос. Не по существу.
– Это ты извини, но я на работе, и вопросы не по существу отпадают. Если у тебя профессиональные проблемы, странные ассоциации, проблема с контактностью, сомнения в честности и верности коллег, я – к твоим услугам, я принесла тебе мое заключение для сегодняшней комиссии, ознакомься. Здесь написано, что тебе практически невозможно помочь.
– Я что – псих?
– Я не психиатр, я психоаналитик. Это разные вещи. Я могу помочь тебе адаптироваться в новом коллективе, могу посоветовать, как правильно себя вести в стрессовой ситуации, но опять же – не индивидуальной, а массовой ситуации, и это только тогда, когда ты осознаешь, что тебе нужна помощь. Но я не смогу определить тот особый комплекс истерии, который появляется у тебя при определенным образом смоделированной ситуации – например, на допросе.
– Значит, у меня – комплекс истерии?
– Не выдергивай из моего объяснения приятные для слуха вещи. Моя работа подразумевает какой-то результат. Этот результат должен быть конкретизирован. На фактах. Ради здорового климата в коллективе. Меня интересуют не твои страдания, а тот самый унитаз, который ты только что ассоциировала.
– Ладно. Ты меня утомила. Ты меня еще наблюдаешь, или все выводы уже обозначены?
– Ну, скажем так, ты мне больше неинтересна. Я тебя поняла. Не веришь?
– Слушай, я не знаю, что ты там поняла, но из твоих слов получается, что как только произносят слово «допрос», со мной случается припадок и я «стрелю» заключенного, словно утку. Если бы знала о специально проведенном обыске в медкабинете, о лекции следователя Калины перед этим, ты бы здорово озадачилась этой коллективной подготовкой! Это же была провокация!
– Тебя обидели, бедную, разозлили, ладно, у меня нет магнитофона, скажи-ка, храбрая женщина, ты что, не хотела убить этого подследственного? Ведь он был тебе больше не нужен, он все сказал, ну, на подсознании, ну, не ври! Ну скажи мне, что этому гаду и извращенцу дали бы шесть-восемь лет, а там примерное поведение или амнистия, ну? Ты же уверена, что сделала все правильно!