Странно, но в этот момент из головы Ивана начисто вылетели все мысли о том, что пули надо беречь для немца, все рассуждения о сероводороде и галлюцинациях, все вылетело, начисто! Остались только судорожно зажмуренные в ужасе глаза ребенка и черная тень.
– На меня! – гаркнул Лопухин, выдергивая «наган». – На меня!!!
Он дважды нажал на спуск. Револьвер рявкнул и коротко ударил в ладонь.
Полыхнуло огнем. Пули свистнули в воздухе. Тень вздрогнула и откатилась назад – словно не было у нее ног, а только болотная тина да грязь.
Немец с воплем шарахнулся куда-то в сторону. Заверещал подраненным зайцем.
Иван перепрыгнул костер, заслоняя собой паренька, выставил вперед оружие. Но тень уже пропала. Ушла в черную неспокойную воду.
– Сука! – Лопухин прицелился в то место, где утонул ночной пришелец. – Сука!
Он обернулся, рыская стволом по сторонам, схватил Кольку за локоть. Тот забился, взвизгнул по-девчоночьи, начал вырываться.
– Да я это! – закричал Иван. – Я! Глаза открой, парень!
Парнишка обмяк, а потом кинулся Лопухину на грудь.
– Спокойно… Спокойно… – Иван чувствовал, как тяжело бухает его сердце. – Спокойно…
И ничего не рождалось в его голове, кроме этого заклинания: «Спокойно… Спокойно…» Куда только подевались рациональные рассуждения?
Снова завопил немец, и что-то тяжелое ухнуло в воду.
Иван бросился в темноту, увлекая за собой сопротивляющегося паренька. Потом остановился, подхватил несколько горящих веток и с этим импровизированным факелом побежал на крик.
Ганса они ухватили в последний момент. Немец ушел в воду с головой и только руками еще цеплялся за жалкие кустики. Лопухин упал на живот, схватился за бледные и холодные руки. Немец неожиданно сильно потянул вниз, в воду.
– Колька! Ноги держи! Ноги!
Парнишка навалился на Ивана. Вдвоем они с грехом пополам начали вытаскивать доктора на сухое место. Показалась голова, облепленная тиной и грязью. Потом трясина чавкнула и выпустила тело. Кошмарная вонь забивалась в ноздри, мешала дышать.
Лопухин оттащил Ганса подальше. Умудрился подхватить чуть не погасшие ветки и, размахивая «наганом», огляделся. Справа мелькнула на фоне костра быстрая тень.
Иван дернулся в ту сторону, но никого не увидел.
Немец тяжело булькал, хрипел. Видимо, наглотался воды.
– Ну, суки… Суки… – Лопухин слышал, как чавкает вода на гати. Как ходуном ходят бревна болотной дороги. Мертвая топь вокруг неожиданно ожила, наполнилась звуками. Изредка через разрывы в облаках выглядывала луна, освещала многочисленные круги на воде и пряталась обратно. – Что же это за хрень?