Но Колька не слушал. Он сжался в комочек около костра, подтянул колени к подбородку, обхватил худые ноги руками и молчал.
Лопухин почувствовал раздражение.
– Ну и черт с тобой! Спать будешь?
Парнишка помотал головой.
– Была бы честь предложена. Смотри тогда в оба!
И Иван демонстративно растянулся около костра. Закрыл глаза.
Внутри, однако, все дрожало. Тело колотила мелкая дрожь. Казалось, вот-вот он услышит тяжелое свистящее дыхание, учует трупную вонь…
Лопухин с трудом сдерживался, чтобы не вскочить. Мальчишка был прав. Дурное место. Газы там или не газы, но…
Но не нестись же сломя голову впотьмах через чертову эту трясину! А ведь именно этого и хочется. До судорог в напряженных ногах хочется вскочить, подорваться и бежать, бежать!
Верный путь, чтобы угодить в какую-нибудь ловушку. Ухнешь, только круги по воде.
«Так, поди, и пропадали, – подумал Иван, – люди-то, так и тонули. Понаслушаются историй вечером у костерка. И начинает мерещиться… А там уж и до беды недалеко! Все можно объяснить с рациональной точки зрения. Все. И даже этого урода… Воняло же? Воняло. Вот и галлюцинации. Сероводород! Точно. Тухлыми яйцами воняет, вот и мерещится».
На какой-то момент ему показалось, что он нашел хорошее, добротное объяснение. Если бы не ужасающая реальность происшедшего.
«Но что я знаю о галлюцинациях? Ничего. Может, все так и происходит. Откуда мне знать? Я ж не касался его. – Лопухин с отвращением подумал о том, что мерзкого урода надо было потрогать. – Надо было пальнуть в него! И делу конец! Мертвец не мертвец, галлюцинация или еще чего, пуля разбираться не станет. Сразу все будет ясно. В следующий раз так и сделаю».
Он почувствовал, как расслабляется тело. Как становится будто бы теплее.
«Хотя по привидениям стрелять… – уже лениво подумал Иван. – Все одно что в воздух. Только патроны зря тратить. Нечего… Глупость какая-то. Патроны на немца надо оставить. Чтобы гады… знали…»
Тяжелый день, переход по болоту, постоянное бегство дали себя знать. Иван провалился в сон, как в прорубь. И испугавшись этого неожиданно нахлынувшего чувства защищенности, покоя, вздрогнул, проснулся и открыл глаза.
Костер горел по-прежнему. Только взошла желтая луна и по небу теперь неслись рваные, черные облака. В этом неясном, призрачном свете Иван увидел Кольку, который, не меняя позы, сидел на своем прежнем месте. Немца, скорчившегося в позе зародыша. И… Темную, здоровенную тень, стоящую за Колькиной спиной и растущую будто бы из земли!
«Проспал!» – мелькнула испуганная мысль.
Немец или тоже заснул, или был уже мертв, а Колька… Иван увидел в слабых отсветах костра, что парнишка изо всех сил зажмурил глаза, вцепился пальцами в худые колени и дрожит, дрожит…