– Ах, вот вы почему всполошились… – протянул Вюст. – Хотя верно. Вы и должны были испугаться. Только вы, Генрих, идете с опережением графика.
– Я не понимаю.
– Наш разговор должен был состояться где-то месяца через два. Но вы почувствовали запах жареного раньше, не так ли?
– Черт, Вальтер, я очень много времени провел с Номерами. У меня совсем не такая устойчивая психика, как вы думаете! Или вы прекращаете темнить, или я за себя не ручаюсь. – Фон Лилленштайн встал. – Я же чувствую, что-то происходит. У меня отняли оружие. Меня ограничивают в перемещениях. Эти ваши доктора… черт бы их побрал, уже смотрят на меня, как на подопытного! Для чего я вам нужен, Вюст? Для чего?!
Вальтер смотрел на него, щурясь от табачного дыма.
– Хотите просто?
– Конечно, дьявол, этого я от вас и добиваюсь!
– Хорошо. Просто так просто, – Вюст кивнул. – Я хочу сделать из вас мага!
Лилленштайн снова опустился в кресло.
– А теперь скажите мне вы, Генрих. Там, – Вюст ткнул пальцем в сторону детской, – никого нет?
– Я офицер, а не зверь, – пробормотал Лилленштайн. – Я не воюю с детьми.
Первый раз его убили в лаборатории. Воскрешение было оплачено жизнями трехсот пятнадцати человек в лагере Заксенхаузен.
Между одной жизнью и другой было много боли, страха, кошмаров.
Открыв глаза, Генрих долго лежал, сжавшись в комочек, захлебываясь слезами, как ребенок. Вюст всерьез беспокоился за его рассудок, но все обошлось.
– Я больше не хочу… Не хочу… – шептал Лилленштайн. – Не хочу…
– Ничего-ничего, – Вюст гладил его по голове, как маленького. – Ничего… Это пройдет. Пройдет. Всегда страшно умирать. А уж рождаться заново так и вообще… хуже некуда.
– Вы не понимаете! – вдруг заорал Лилленштайн. – Там ад! Я не хочу в ад!
В палату ворвались санитары. Генриху сделали укол. И еще неделю он провалялся неким подобием овоща. Вальтер приходил к нему каждый день, что-то рассказывал. Его голос сливался в единое успокаивающее бормотание.
А еще через неделю Генрих вышел из лаборатории штандартенфюрером СС. Готовым на все ради величия своей Vaterland.
Вскоре его сбросили в тыл французам вместе с отрядом Номеров. И несмотря на то, что Номера не пользовались огнестрельным оружием, успех был колоссальным.
Почему все пошло не так, как планировалось?
Фон Лилленштайн искренне не понимал, почему он должен месить русскую грязь в этих сумасшедших лесах. Это дело армии! Простых солдат, гансов и фрицев, которые, несмотря на арийскую кровь, только и годны на то, чтобы рыть окопы и могилы в чужой земле.
За каким дьяволом командованию понадобилось превращать удачный десант в стандартную войсковую операцию? Ответить не мог никто.