- Прости, что я так тебя назвал. - Броди густо покраснел. Хорошо еще, что в темноте это не заметно.
- Меня и хуже называли, - заверила его Динни.
- Но я же не слышал. - Мысль о том, что эту девушку могли обидеть, привела его в ярость. С чего бы это?
- Да. Ты настоящий джентльмен.
Броди заерзал на сидении.
- Наверное, я немного старомоден.
- А, по-моему, это просто здорово.
Впереди показались огни "Ивового ручья". Броди никогда в жизни еще так не радовался возвращению домой.
- Вот и приехали, - сказал он, сворачивая на длинную подъездную дорожку.
Ему показалось, или Динни действительно затаила дыхание, разглядывая в окно машины окружающий пейзаж?
- И это все твое? - спросила она.
- Ага. Мой папа умер две недели назад и завещал ферму мне. Но я занимаюсь ею уже много лет. Если бы не я, старик давно бы продул ее в карты.
- Тебе повезло.
В ее голосе звучала неприкрытая ирония. Завидует? Какое она имеет право завидовать? Броди добился всего честным, тяжелым трудом. Что в этом смешного?
- "Ивовый ручей" - моя жизнь, - сказал он чуть более резко, чем намеревался. Динни сидела, отвернувшись к окну, но он заметил, что ее плечи окаменели. - Я люблю эту землю больше всего на свете.
- Могу себе представить, - сдавленным голосом пробормотала она.
- Правда? - Броди подъехал к дому и заглушил двигатель. Он взглянул на Динни, но та не ответила. - Идем, - сказал он. - Я покажу тебе твою комнату.
***
Динни, охваченная любопытством, почувствовала, как замерло у нее сердце. Через пятнадцать лет она все-таки вернулась домой.
Как только она вслед за Броди прошла через заднюю дверь на кухню, на нее нахлынули воспоминания.
Перед ее глазами вновь вставали картины прошлого. Динни вспомнила, как однажды она бегала туда-сюда через эту самую дверь, пока мама, гладившая у доски папины рубашки, не накричала на нее. А кухня! Когда Броди зажег верхний свет, у Динни перехватило дыхание. Конечно, изменился цвет стен и мебель, но это была именно та кухня, которую она помнила. На этом самом месте у окна Динни всегда завтракала, глазея на птиц, слетевшихся к кормушке на ветке акации. Мама в этой раковине мыла ей голову, в этой духовке пекла пироги, в этой кладовой хранила консервы. Динни даже почудилось, что она вновь чувствует мамин запах - смесь ароматов мыла, персиков и домашнего хлеба.
Динни побледнела. Внезапно ее бросило в холод, и она обхватила себя за плечи. На лбу выступила испарина. Девушка испугалась, что не удержится на ногах.
- Динни?
Словно в тумане она услышала голос Броди. Покачала головой.