– Врешь. Ты боишься, что папочка не будет любить тебя.
У Джорджины перехватило дыхание.
– Это жестоко.
– Возможно, но это правда. – Джон провел пальцем по ее плотно сжатым губам. – Ты боишься протянуть руку и взять то, что хочешь. А я не боюсь. Я знаю, чего я хочу. – Он взял ее руку и приложил к своей груди. – Ты все еще стараешься быть хорошей девочкой, чтобы папочка заметил тебя? А ну-ка, проверим, – прошептал он, передвинул ее руку вниз и прижал к набухшему члену. – Я заметил.
– Прекрати, – проговорила Джорджина и разрыдалась. Она ненавидит его. Она любит его. Она хочет, чтобы он ушел, и одновременно безумно желает, чтобы он остался. Он жесток и безжалостен, но он прав. Она боится, что он дотронется до нее, и при этом ее охватывает ужас при мысли, что он не сделает этого. Она действительно боится взять то, что хочет, боится, что из-за Джона она станет несчастной. А ведь она уже и так несчастна. И ей не выиграть эту битву. Джон для нее как наркотик, и она уже попала в зависимость от него.
– Не надо так со мной.
Джон вытер слезы с ее щек.
– Я хочу тебя, и я не боюсь дать волю своей ненасытности.
Джорджина понимала, что ей нужно отсечь себя от Джона, вернуть себя в нормальное состояние. Отказаться от горячих поцелуев, прикосновении, страстных взглядов. Ей нужно пройти через все это.
– Ты просто хочешь часть того…
Джон покачал головой и улыбнулся:
– Мне не нужна часть. Я хочу все.
– Мне нужно твое сердце, твои мысли, твое тело. – Джон наклонился и слегка коснулся губами ее губ. – Я хочу всю тебя – навсегда, – шепотом добавил он и обнял ее за талию.
Руки Джорджины уперлись ему в грудь, как будто она хотела оттолкнуть его. Но вместо этого она приоткрыла ему свои мягкие губы, и Джона охватила такая радость победы, что он едва устоял на ногах. Теперь он владеет ее душой и телом.
Джон оторвал Джорджину от пола и стал жадно целовать. Поцелуй превратился в жаркую схватку губ и языков, которая наполняла их наслаждением. Поставив ее на пол, Джон расстегнул молнию у нее на спине и спустил платье вниз, затем, стянув бретельки комбинации и бюстгалтера, сдвинул одежду к талии. Его взору открылась полная грудь Джорджины. Он немного отстранился, чтобы оглядеть то, что сулило ему райское блаженство, а потом, прижав ее руки к бокам, наклонился и лизнул языком торчащий сосок. Джорджина застонала и выгнулась ему навстречу. Он взял сосок в рот. Джорджина попыталась высвободить руки, но он крепко держал ее.
– Джон, – прошептала она, – мне хочется обнять тебя.
Он выпустил ее руки из плена и принялся за другой сосок. Он был готов. Он готов уже несколько месяцев. Ноющая боль в паху подталкивала его к тому, чтобы содрать с Джорджины одежду, прижать ее к стене и глубоко-глубоко ворваться в ее горячее влажное лоно. Немедленно.