метят, лишние разборки им ни к чему… Ну, конечно, и от тебя кое-что потребуется…
Кольцов уже догадался, куда клонит начальник оперчасти. И особо не удивился, потому что еще совсем недавно был в его шкуре. Ну или почти в его. И тоже предлагал знающим людям свою дружбу.
– Хочешь, чтоб постукивал? – Он кивнул на лозунг про дорогу к дому.
Гладких укоризненно поднял палец, реагируя на неполиткорректное слово «стучать»:
– Помогал…
– Ага… – кивнул Кольцов. – Дровишек в баню потаскать, пол в кабинете вымыть… Слушай, коллега, давай не будем держать друг друга за пионеров, ладно? Хочешь подписку взять, так и объясняй. Стесняться не надо. Я не пацан, пойму. Сам народ вербовал.
– Ну, допустим…
– За предложение помочь, конечно, спасибо. Только, ежели меня зарезать захотят, то зарежут, хоть ты меня прапорами с собаками обставишь. А в стуке уличат, так и вообще, без вариантов. Насчет же окопа так скажу – извини, но теперь я в другом. Поэтому «барабанить» не буду.
– Но ты же опер! – с пафосом надавил кум. – Всю жизнь этих волков давил! А сейчас в кусты?!
– Так я теперь тоже волк. Вроде как…
– Ты не спеши пока… – Гладких не скрывал своего недовольства. – Пара дней еще есть. Я ж тебя не прошу специально базары подслушивать и в разборки зэковские влезать. Так, если случайно где-то что-то услышишь… А насчет безопасности не переживай: надо будет – обеспечим.
В последнее Кольцов не очень поверил, кум не волшебник. Пусть про защиту лопушку молодому грузит.
– Ничего я не услышу… Глухой. В Чечне контузило.
Это было сказано таким тоном, что кум сразу понял: дальнейшие уговоры бесполезны. Добрые уговоры. Гладких поднялся из-за стола.
– Ладно, ступай, – махнул он рукой, – Но, если вдруг надумаешь… Всегда рады. Кол-лега. Здоровья тебе. Крепкого.
Когда Кольцов скрылся за дверью, начальник «оперетты» сорвал трубку местного телефона и приказал дежурному:
– Шамаева ко мне! Из четвертого отряда.
Федор Васильевич был откровенно огорчен. Он не предполагал, что с бывшим опером возникнут какие-то проблемы. Практически все осужденные менты, попавшие на общую зону, безо всяких капризов давали подписку о сотрудничестве, понимая, что им грозит в случае отказа. Видимо, этот ухарь и вправду контуженный. Ничего, вылечим. Есть верное лекарство – кулакаин.
В отличие от хозяина, мечтавшего о спокойствии в зоне, кума плавное течение жизни не устраивало. Отчасти в силу служебной необходимости – от него требуют раскрывать преступления, а значит, добывать оперативную информацию, которая в тихой воде не всплывет. Стало быть, воду надо баламутить, чтобы поднять всю тину со дна. Сталкивать народ лбами, провоцировать на активные действия. Тогда появится результат и, соответственно, показатели.