Такую свободу Валька не променял бы ни на какой стройотряд и ни на какую туристическую тусовку в полупьяной компании.
Избавившись от гоношистых замашек старшего брата и от навязчивых нравоучений родителей, Валька почувствовал приближение полного счастья.
Три месяца в глухой деревне, в полном одиночестве, в мечтах и безмятежности… Ради собственного удовольствия не грех и потрудится. Вот и сейчас, отдыхая на тихой поляне, он прикидывал, что следует сделать для того, чтобы деревенский дом, оказавшийся теперь его, пусть пополам с братом, собственностью, стал именно таким, каким Валька хочет видеть его каждый день…
Сидя на поваленной сосне, Валентин прикинул, в какой же все-таки стороне река. Он не подумал о том, что может заблудиться, но по солнцу он примерно ориентировался и вроде бы точно мог сказать, в какую сторону ходить не следует — прямо на север постепенно начинались непролазные леса большого заповедника, в глубине которого и начинался неширокий и быстрый Нерш.
Конфета кончилась, и Валька спрыгнул со ствола, прошел немного назад и выбрался к зарослям орешника.
Валька окинул взглядом кусты и вдруг разглядел среди свежей листвы маленькую веточку с несколькими потемневшими прошлогодними орешками, чудом провисевшими всю зиму… Конечно, внутри они давным-давно сгнили, оставив только полые скорлупки. Но Вальке захотелось убедиться в этом лично. Какой только ерунды не захочется на голодный желудок…
Валька протянул руку, коснулся оршеков, но сухая веточка обломилась. Валька не успел подхватить свою добычу, и она исчезла среди травы и цветочных стеблей. Присев над цветами, Валентин раздвинул высокие тонкие стебельки и принялся шарить по земле, нащупывая то место, куда свалились пустые скорлупки… О, Господи, и зачем ему это было надо? Чтобы потом раскрошить все в пыль с досады? Рука запуталась в густых стеблях, и вдруг…
— А-а-а, черт!!! — острая боль, словно глубокий укол, пронзила предплечье.
Вскочив, Валька уставился на свою правую руку. Между локтем и кистью появились две почти слившиеся друг с другом крошечные ранки… В траве под ногами что-то зашуршало, и Валька успел только краем глаза заметить что-то грязно-серое и вроде бы в крапинку, скользнувшее в куст орешника.
Валька потряс рукой. Боль утихла, осталось только жжение. Кровь выступила из ранок и стала сразу же сворачиваться.
Змея! Черт возьми, змея! Надо же, так зазеваться! Ведь знал же Валька, что змей в лесу и в полях было много, и далеко не все были безобидны. Бабка, помнится, всегда стращала какими-то полотнянками, укус которых был будто бы смертельным…