Вода была холодной. Сапоги мои промокли насквозь, и ноги начали зябнуть.
– Поскорей бы спуститься, – пробормотал я, глядя вперед – и вниз. Но до дна Провала было еще очень далеко.
Решив проверить, нельзя ли спуститься по стене, я зачерпнул рукой воды и плеснул в сторону от русла. Как только вода вылетела за пределы реки, она тут же не долетев до стены, устремилась вниз. Я не услышал даже всплеска, но понял, что, пока не спущусь на дно, не вылезу из реки ни за какие коврижки.
Тем не менее пальцы моих ног уже чуть ли не оледенели, да и Пуке как я видел, было не по себе. Кому понравится, ежели у него мерзнут копыта?
Наклонившись, я вгляделся в воду и приметил маленьких серебристых рыбешек. Мне удалось сцапать одну из них, но руку пронзил такой холод, что рыбину пришлось выпустить. Ледяная рыба, сообразил я.
Что же делать? Этак мы скоро в лед превратимся. Будь у меня что-нибудь жаркое, скажем жар-птица, или на худой конец, жаркое, мне, наверное, удалось бы отогнать ледяных рыб. Но что толку мечтать о несбыточном?
Бросив взгляд на Пуку, я увидел, что беднягу колотит дрожь. Меня едва не охватило отчаяние, но тут взгляд мой упал на сверток с огренком и меня осенило.
Подойдя к Пуке, я принялся тянуть за обернутую вокруг его туловища цепь. Звено, которое жевал огренок, постепенно опускалось вниз вместе с намертво вцепившимся в свою добычу маленьким мохнатым чудовищем. Наконец огренок повис вверх ногами под брюхом Пуки. Поскольку по голове его никто не бил, цепь он так и не выпустил и в результате окунулся головой в холодную воду.
Чтобы ноги были в тепле любят почти все, но если кому и нравится держать голову в холоде, то явно не ограм. Детеныш взревел от негодования, да так, что ледяные рыбы чуть не растаяли от испуга. Они исчезли, и вода тут же стала гораздо теплее. Потянув за цепь, я вернул огренка на спину Пуки, и мы продолжили путь.
Через некоторое время стайка ледяных рыб вернулась, но я повторил ту же процедуру. К тому времени, когда рыбы собрались появиться в третий раз, мы уже достигли дна Провала и с огромным облегчением ступили на твердую, да еще вдобавок и горизонтальную почву.
Река пересекала Провал и поднималась по противоположной стене. То есть спускалась по ней. Короче говоря, я сам в этом запутался, однако не сомневался, что мы можем взойти вверх по воде, точно так же, как спустились вниз. Но мне не хотелось ни мерзнуть, ни без конца макать огренка в воду, и я решил испробовать другие возможности.
Усевшись на Пуку, я направил его по дну Провала на запад. Через некоторое время мы подъехали к туше павшего жертвой самосожжения виверна, рядом с которым лежал мой верный меч. Я приветствовал клинок, как старого друга, омыл его в реке и несколько минут зачарованно наблюдал, как окрашенная кровью вода течет вверх по отвесной стене. Это зрелище завораживало. Затем я отер меч о горячую шкуру летучего дракона и вернулся к Пуке.