– Рад нашему знакомству, дорогая, – проговорил он со странным акцентом. Джарред Линкольншир смягчал «р» и проглатывал «х», как истинный англичанин, но не так явственно, как делал это сэр Гарри. Этот живой скелет явно был настоящим джентльменом. Прежде Тресси и не подозревала, что ей доведется встретить в пути людей такого сорта. Даже удивительно.
Тресси невнятно пролепетала в ответ:
– А, да… спасибо… то есть я хотела сказать…
И, чувствуя себя полной дурой, загляделась на поразительную внешность нового знакомца. У него было длинное худое лицо со впалыми щеками, вьющиеся, совершенно седые волосы и на редкость светлые голубые глаза. Он носил пепельно-серые, в черную полоску брюки на ярко-красных подтяжках, белоснежную рубашку с рюшами и сапоги из выделанной кожи выше колен. Тресси ничего не могла с собой поделать – она бесстыдно пялилась на Джарреда, и он, заметив это, запрокинул голову и заразительно расхохотался.
– Не морочь ты девочке голову, Джарред! – строго прикрикнула Роза. – Ей нужна работа, а поскольку я знаю, что Джейкоб удрал не прощаясь и оставил тебя без повара, мне подумалось, что она может занять его место. Не смотри, что с виду она такая хрупкая и слабенькая – уж поверь мне, эта девочка крепче, чем кажется. Вот погоди только, услышишь ее историю…
Линкольншир жестом остановил этот словесный поток, не дав Розе выложить то, что в нескольких словах рассказала ей Тресси по дороге на прииск.
– Что, девочка, попала в переплет? А ты хоть стряпать умеешь?
Тресси кивнула, не сводя глаз с этого чуда природы.
– Что ж, хорошо, но вдобавок ты должна быть сильной. Очень сильной. Ты ведь знаешь, Рози, для этой работы я бы предпочел нанять мужчину. – Джарред пожал костлявыми плечами, покосился на выразительную Розину гримаску и продолжал: – Дел у повара много, и занят он целый день. Кто-нибудь из рабочих будет колоть для тебя дрова, а уж остальное – твоя забота. Разводить огонь, мыть посуду и все такое прочее. Понимаешь?
– Я могу и сама колоть дрова, сэр, – пролепетала Тресси, с ужасом сознавая, что совершенно не владеет собой. – У меня ребенок, совсем еще маленький; он будет при мне. – Она жестко глянула на Розу, давая понять, что нипочем не оставит Калеба в «Золотом Солнце», на попечении «гулящих женщин».
Линкольншир запустил большие пальцы рук под подтяжки и качнулся на каблуках.
– Угу, ребенок есть, а мужа нет. Ах ты, бедняжка! Сколько ему?
– Почти месяц. Его зовут Калеб, и он индеец, – прибавила Тресси, воинственно вскинув голову.
– Боже милостивый, детка! Да неужто ты спуталась с краснокожим?