– Прошлое Саймона – это его дело,... – отрезала Джули. – Меня оно не касается.
– Касается, милочка, хотя и косвенно. Мужчины всегда выходят сухими из воды, а доброе имя девушки очень легко замарать. Кто мог поверить, что ты покинула Ураган столь же невинной, какой приплыла туда?
Джули потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл слов мачехи, и, когда она поняла их – вспыхнула до корней волос.
– Что за отвратительная инсинуация?
– Я уверена, что Саймон вел себя по-рыцарски. Но, боюсь, большинство людей – другого мнения. Поэтому я все рассказала корреспонденту в «Ньюс», а после публикации статьи позвонила Саймону и «устроила» этот брак. Он был весьма сговорчив. Несомненно, он не собирался компрометировать бедную девушку и стремительно сделал тебе предложение.
Джули побледнела.
– Я... не верю тебе. Ни один человек не может быть так низок. Даже ты. Я не верю этому.
– Полагаю, что это шокирует тебя. Но ты же сама сказала, что было чудом с его стороны полюбить тебя? Помнишь, милочка?
О боже! – страдальчески подумала Джули.
Это правда. Именно поэтому он ни разу не поцеловал меня. Она вынудила его заключить этот брак. Он вообще не любит меня. И никогда не любил. Он не сказал, что хочет жениться на мне, потому что побит меня. Он сказал: «Разве так невероятно, что я мог руководствоваться обычными мотивами?»... Ах, Саймон, как ты мог позволить ей так поступить с тобой... с нами обоими?
– Зачем ты сделала это? – внезапно охрипшим голосом спросила она. – Только не лги, что ради меня.
– Частично ради тебя. Но надеюсь, что это и мне принесет пользу. Я полная дура во всем, что касается денег, они текут у меня сквозь пальцы. И если мне немного не хватит... ты сможешь меня выручить, милочка. Я уверена, Саймон не будет скупым, а ты не расточительна и всегда сможешь помочь своей бедной старой вдовствующей мачехе, – саркастически рассмеялась она.
Дверь снова отворилась, и вошел Саймон.
– Ты готова, Джули?
При виде Гизелы он даже не попытался скрыть чувство антипатии, появившееся на его лице.
И это только еще больше подтвердило неопровержимость отвратительного откровения мачехи.
– Она почти готова, Саймон, – весело сказала Гизела. – Прощай, дорогая! Желаю счастливого медового месяца. – И она медленно выплыла из комнаты, оставив их одних.
Босиком, одетая лишь в белый кружевной бюстгальтер и короткий, облегающий пояс для чулок, Джули стояла в центре прелестной солнечной спальни Шарлотты и чувствовала, что все ее мечты, связанные с будущим, рухнули и превратились в пыль.
– Прости, но я не думал, что ты еще не одета, – сказал Саймон, закрывая дверь и поворачиваясь к ней. – Но так или иначе, а теперь ты моя жена. И каково чувствовать себя замужней дамой? – Глаза его скользнули по ее стройному бронзово-золотому телу. – С этими взъерошенными волосами и в таком скудном кружевном одеянии ты совсем как Джули с Солитэра. Подойди ко мне на минутку, дорогая.