В ней вспыхнул гнев; она подавила его.
— Я не соглашалась, но да, я пришла сегодня в ваш дом именно с этой целью.
— Значит, вы невольная сообщница, — подначивал он.
— Я не сообщница.
— Но вы здесь из-за мужчины.
Да.
Виктория напрягла спину, шерсть натирала все еще набухшие соски.
— Я сказала вам, что не знаю человека, о котором вы говорите.
— Так кто же послал вас в мой дом, мадемуазель?
— Прости… — нет, Виктория не назовет женщину, которая помогла ей; женщины — и мужчины — делали то, что было необходимо сделать для того, чтобы выжить. — Друг сообщил мне, что ваши клиенты будут… щедрее, чем мужчины на улице.
— И этот друг… — он намеренно подражал ее неуверенности, — он мужчина или женщина?
Виктория хотела возразить, что это не его дело: здравый смысл остерег ее.
Тонкая проволока, бегущая вверх между ее плеч, натянулась.
Ей не нравилось, когда ею манипулировали.
— Женщина, — кратко ответила Виктория.
— Это женщина сказала вам, что вы должны назвать стартовую цену в сто пять фунтов?
Виктория отказалась отвести глаза от останавливающей сердце няпряженности его пристального взгляда.
— Мне жаль, что вы чувствуете, будто я насмехалась над вами, предлагая… начиная торги со ста пяти фунтов, — через силу извинилась Виктория. — Уверяю вас, ни моя подруга, ни я не знали о ваших обстоятельствах; на самом деле, до этой ночи я даже не знала о вашем существовании.
На сереброволосого сереброглазого мужчину не произвели впечатления ни ее извинения, ни ее невежество.
— Ответьте на мой вопрос, мадемуазель.
— Да, — огрызнулась Виктория, — это моя подруга предложила, чтобы я начала с этой суммы.
Он сощурил глаза.
— Какого роста ваша подруга?
— Ниже меня. — Виктория выпрямилась во все свои пять футов восемь дюймов. — Если вы извините меня, сэр, я покину вас.
Он не уступил ей дороги.
— Вы не можете уйти, мадемуазель.
Сердце Виктории пропустило удар.
— Прошу прощения?
Вежливая фраза прозвучала диссонансом. Уже три раза она просила его прощения.
— У вас изысканная речь, — произнес он, меняя тему разговора. Он вытянул руку, его палец безошибочно нашел морщинку на светлой коже подлокотника.
Морщинка образовывала маленький островок.
До Виктории дошло, что она похожа на женскую вульву, зияющие губы, более темное углубление влагалища…
Она вскинула голову.
— От гувернантки требуется правильная речь, — натянуто сказала Виктория. И поняла, что невольно выдала свое прежнее занятие.
Она прикусила нижнюю губу.
Серебряная вспышка в его глазах подтвердила ее промах.
— Как долго вы работали гувернанткой? — легко спросил он.
Викторию не одурачила его внезапная непринужденность.