Мужчина, назвавший себя Габриэлем, был похож на кота. Большого прекрасного беспощадного кота, который в одну секунду играл со своей добычей, а в следующую — перегрызал ей горло.
Виктория вздернула подбородок.
— Я не думаю, что это вас касается, сэр.
— Но это так, мадемуазель. — Его голос был похож на вкрадчивое мурлыканье. — Вы продали мне себя за две тысячи фунтов.
Ее сердце пропустило удар.
— Я продала вам свою девственность, — резко возразила Виктория. — Я не продавала вам себя.
И он не захотел ее девственности. Не говоря уж о женщине, обладающей ею.
Его глаза прикрыли темные ресницы. Виктория инстинктивно следила за его взглядом.
Он нежно ласкал морщинку на голубой коже.
— Сколько времени вы были без работы?
Видение своего голого тела, разведенных ног для облегчения доступа вспыхнуло в ее мозгу. Оно сопровождалось картиной длинного узкого пальца, ласкающего ее…
Ее взгляд оторвался от его ласкающего пальца. Горячая кровь залила щеки.
— Шесть месяцев.
Серебряный взгляд поймал в ловушку ее глаза.
— Как долго вы были гувернанткой? — повторил он.
Он будет повторять свой вопрос, пока она не ответит на него, поняла Виктория.
— Восемнадцать лет, — выдавила она.
— Вы стали гувернанткой в шестнадцать?
Виктория опустила взгляд на его руку, подальше от воспоминаний, которые определили ее профессию.
Длинный палец мягко скользнул в темное углубление на коже.
— Да. — Пронизывающее ощущение отозвалось между ее бедрами. — Я стала гувернанткой в шестнадцать.
— И спустя восемнадцать лет вы вдруг осознали, что проституткам платят больше, чем гувернанткам? — праздно спросил Габриэль.
Виктория вскинула глаза.
В серебряном взгляде, захватившем ее взгляд, не было ничего праздного.
«Да», — чуть не слетело с ее губ.
— Меня уволили, — вымолвила она вместо этого.
Виктории не было нужды добавлять, что ее уволили без рекомендаций. Это знание было в его глазах.
Светское общество не доверяло своих детей гувернанткам, уволенным без рекомендаций. И работодатели не нанимали неопытных гувернанток для черного труда, когда работники из деревень толпами стекались в Лондон.
Многие женщины оказывались в положении Виктории. Но от этого было не легче.
— Шлюха, которая послала вас сюда, — в его глазах крылась тень, возможно, воспоминания о его собственном прошлом. — Вы считаете ее своим другом.
Виктория не колебалась.
— Да.
— Вы стали бы защищать ее от меня.
Долли остановила человека, хотевшего изнасиловать ее, когда никто вокруг не шевельнул и пальцем. Она говорила с Викторией. Доверяла ей. Дала ей совет, когда Виктория в нем нуждалась.