Из повести С. В. Никоненко «Я пережил День Гнева»
«ИБС, под командованием Джеральда, собирались с силами и вооружались. Почти полсотни гигантских фигур под покровом ночи удивительно бесшумно сновали по городу, готовясь к завтрашней битве. Никто не замечал их. Никто не обратил внимания на троих зверолюдей, с обезьяньей ловкостью карабкавшихся по плотине ГЭС — не залаяла даже сторожевая собака, разум которой был в мгновение ока подавлен более могучим разумом чудовищ. Еще четверо беспрепятственно добрались до Пашино и расположились вблизи воинской части, в ожидании утра и приказа об атаке — им не было необходимости даже пользоваться рацией, телепатическая связь друг с другом была нерушимой.
Многие погибли той ночью — точное число жертв подготовки серии террактов, учиненных ИБС на следующий день, неизвестно. Они просто затерялись среди сотен тысяч погибших в завязавшейся на утро кровавой бойне. Быть может, кого-то из милицейских чинов и удивило небывалое количество сообщений о погибших той ночью… Быть может, дай зверолюди нам еще хотя бы день, мы успели бы подготовиться к их нападению… Но нет! Они были слишком быстры для нас…»
— Чтобы произвести вычисление математического ожидания и дисперсии для данной, дискретной случайной величины Х, будем использовать закон… — а вот закон кого, Денис уже прослушал. Что-то было не так, об этом говорило его шестое чувство, прекрасно натренированное за два года работы в «Когорте». Да, вот уже почти год, как он не был Назгулом, но умение предчувствовать опасность не деградировало за время спокойной и размеренной жизни. Денис никогда не мог определить его природы — то ли срабатывала некая система раннего оповещения сознания, то есть, мозг еще не обработал поступивший сигнал, а подсознание уже произвело идентификацию? То ли это объяснялось обычной телепатией и умением Назгулов чувствовать витающую в воздухе ненависть? В данный момент было не важно, КАК он почувствовал приближение опасности. Куда важнее было, ЧТО являлось ее источником.
Где-то далеко, в стенах института раздался глухой хлопок, за ним еще один, и еще… Никто не обращал на это внимания — и студенты, и лектор, были заняты своим делом.
Серия хлопков, в которых тренированное ухо Дениса отчетливо различило автоматную очередь… Он огляделся. Несколько встревоженных взглядов были устремлены на дверь — похоже, не он один умел отличать выстрелы от удара двери или детской хлопушки.
Еще одна очередь… На этот раз ближе. Крик… Сдавленный крик человека, захлебнувшегося собственной кровью. Теперь насторожился весь поток. Ручки были отложены в сторону, газеты забыты. Только пожилой глуховатый профессор все еще ничего не понял и продолжал выводить на доске формулу вычисления чего-то-особо-хитрого-и-заумного.