Пуаро вздохнул.
– Вы все еще ничего не поняли! Поразительно, до чего бестолковыми бывают иногда даже умные люди!
Питер Лорд возмутился:
– Значит, вы не верите, что какой-то тип прятался в кустах и наблюдал за окном?
– В этом-то я как раз не сомневаюсь… – сказал Пуаро.
– Значит, нам нужно выяснить, кто это был!
– Думаю, что долго выяснять не придется, – пробормотал Пуаро.
– Вы хотите сказать, что знаете, кто он?
– Да, на этот счет у меня имеются некоторые соображения.
– Значит, ваши немецкие помощники все-таки что-то для вас раздобыли…
– Мой друг, все нужные сведения здесь, – Пуаро выразительно постучал пальцем по своему лбу, – в этой голове. И помощники тут ни при чем… Давайте-ка лучше осмотрим дом.
Наконец они вошли в комнату, где умерла Мэри Джерард.
Здесь царила какая-то зловещая атмосфера: тяжелые воспоминания и дурные предчувствия навевали эти стены.
– Ну просто как в могиле… – передернув плечами, проговорил Питер Лорд и спешно распахнул одно из окон.
– М-да… Если бы стены могли говорить… – вздохнул Пуаро. – В этом доме все и началось. – Он помолчал и тихо продолжил: – Подумать только… именно здесь умерла Мэри Джерард.
– Вот в этом кресле у окна… – добавил Питер Лорд.
– Юная девушка… романтичная, прекрасная, – задумчиво проговорил Пуаро. – Или прежде всего расчетливая интриганка? Слишком много о себе мнила? Или была нежной и искренней, без всяких дурных помыслов… просто милой молодой девушкой, только-только вступающей в жизнь… Девушка, похожая на цветок.
– Какой бы она ни была, – сказал Питер Лорд, – кто-то желал ее смерти.
– Как сказать… – пробормотал Эркюль Пуаро.
– Что вы имеете в виду? – крайне изумившись, спросил Лорд.
Пуаро покачал головой.
– Пока ничего определенного… Друг мой, дом мы с вами осмотрели, вроде бы ничего не забыли. Теперь пойдемте в сторожку.
В сторожке, так же как и в доме, было тщательно прибрано, но на всем лежал толстый слой пыли – сюда явно давно никто не заходил. На осмотр комнаток сторожки потребовалось лишь несколько минут. Когда они вышли наружу, Пуаро прикоснулся к листьям розы, стебли которой обвивали деревянную решетку шпалеры. Алые цветы благоухали.
– Знаете, как называется этот сорт? – вдруг спросил он. – Это «Зефирен Драуфен», мой друг.
– И что из этого? – раздраженно буркнул Питер Лорд.
– Когда я виделся с Элинор Карлайл, она вдруг заговорила со мной о розах. Именно тогда я увидел – нет, не яркий дневной свет, а лишь проблеск во мраке… Так бывает, когда едешь в поезде… когда он приближается к концу туннеля. Свет еще совсем слабенький, но ты знаешь, что темнота за окном скоро окончательно рассеется.