— Не твой ли дал приплод, — шутили над техником Федяниным, хозяином самолета Алексеева.
Пятым оказался прилетевший из Анапы лейтенант Гриб. В Анапе он остался один от прежнего состава 9-го полка и упросил генерала Ермаченкова отпустить его на защиту Севастополя…
Ранним утром семнадцатого декабря механики залили в систему охлаждения теплую воду, опробовали на всех режимах моторы и укутали их стегаными на вате чехлами. На аэродроме воцарилась гулкая тишина.
Ждали, как и вчера, приказа на вылет.
Мажерыкин остался на КП у телефона, а Ныч и я вышли на воздух.
— Подышим свеженьким, — сказал Батько, посасывая погасшую трубку.
Он снял крышку самодельной зажигалки, загородил ладонью фитиль и чиркнул по колесику. В этот миг загрохотало на переднем крае — по всей подкове от Бельбекской долины до Балаклавы. Я механически глянул на ручные часы, было ровно восемь.
— Подышали!
Грохот усиливался. В дело вступила наша артиллерия горизонт заволакивало дымом. Нам не стоялось на месте Смотрели на север, а спиной чувствовали: вот-вот откроется дверь и Мажерыкин крикнет: «По самолетам», мысленно мы были уже в воздухе.
И вот открылась дверь домика КП. Это я скорее ощутил, чем услышал. Наружу вывалился Кудымов. Крикнув мне и Нычу «пока!», майор побежал к капонирам.
Взлетали «яки», «миги», «ишаки», «илы», «пешки». По горизонту вороньими стаями тянулись «юнкерсы» и «хейнкели». Вокруг них — белые хлопья разрывов зенитных снарядов. Недалеко от маяка прогуливались «мессеры». Аэродром прикрывала четверка «мигов». В гуле моторов тонули все другие звуки. Казалось, вся авиация поднята, а о нашей эскадрилье забыли.
Но вот от командного пункта авиагруппы подъехали на старом ЗИСе генерал Остряков, подполковник Юмашев и майор Наумов. — Кулаки чешутся? — спросил Остряков. — У меня тоже. Ваша задача — я не стал передавать ее по телефону, знал, увижу вас лично — ваша задача: как только самолеты начнут возвращаться с задания, взлетайте всей эскадрильей и смените группу прикрытия аэродрома. Потом оставите у маяка четверку, а с остальными с полчаса побарражируете у Севастополя. Вопросы будут? — Все ясно, товарищ генерал.
— Выполняйте. Ну, что же, Константин Иосифович, — обратился Остряков к Юмашеву, — по большому кругу? А вы, Николай Александрович, что скажете? — По большому, Николай Алексеевич… Командующий сам рвался в бой.
Красиво взлетела их тройка и с набором высоты ушла на север.
Вскоре вернулись с задания двухкилевые «петляковы», 5-я эскадрилья поднялась в воздух. Сели «петляковы», приземлились подоспевшие штурмовики, пошли на посадку истребители сопровождения, а в это время к Херсонесскому маяку приближалось до двадцати немецких бомбардировщиков, с группой прикрытия. Как и условились на земле, пары — Авдеев — Шилкин, Алексеев Бабаев и Ватолкин — Шелякин устремились навстречу бомбардировщикам. Их цели — разбить плотный строй, к которому невозможно было подойти ни сзади, ни сверху. Сбоку пошла в атаку не успевшая сесть дежурная четверка «мигов» Кудымова. Пары Рыбалки, Калинина, Данилко и Гриба закрутили карусель с «мессершмиттами». Строй бомбардировщиков раскололся.