Третья атака — уходят из-под плоскостей «эрэсы». И тут задымил самолет Борисенко.
— Срочно уходи домой! Приказываю! — хрипло кричал Косторный. — Уходи, пока нет «мессеров».
«Ильюшин» нырнул в облака.
— Мы вам сейчас покажем! — Косторный даже взмок от напряжения.
В грозном сверкании вспышек огня штурмовики прошли над врагом. Всего каких-нибудь десять-пятнадцать метров отделяли их от мечущихся по берегу фашистов.
Горохом — пули по фюзеляжам. Молодцы конструкторы. Надежно прикрыли броней летчиков.
Десятки трупов устилают прибрежный песок.
— Георгий! Уходим в облака. Справа — «мессеры».
Тройка фашистских истребителей показалась со стороны моря, пошла в атаку и тут же потеряла штурмовиков из виду.
Опыт истребителя сослужил Косторному добрую службу. Сложным маневром он уклонился от встречи с противником.
— Повторим?
— Надо бы…
«Мессеры» вроде бы тоже ушли в облака.
— Рискнем!
И снова по баржам и катерам ударяет шквал огня. На этот раз от «мессеров» уйти не удалось. Две очереди прошили машину Косторного. Самолет задрожал, почти перестал подчиняться рулям. Новый залп — зачихал мотор и смолк. Потом снова забрал.
Попандопуло ударил из пушки, отсек «мессеров» от ведущего.
Но «Илу» трудно сравниться с «Ме-109» и по маневренности, и по скорости. Не достают пушки Попандопуло до цели, «мессеры» вновь выходят в атаку.
И снова бьют пулеметы Попандопуло. Попадет — не попадет — не беда. Главное, не дать свалить Косторного.
Он, что называется, молил всех святых, чтобы гитлеровцы зашли в лобовую атаку. Тогда еще посмотрели бы кто кого? Но зачем было немцам идти на риск? Они отлично знали, чем кончаются для них атаки в лоб. И они предпочитали клевать Косторного в хвост. Все равно, полагали они, этому русскому от них уже не уйти.
Иначе размышлял Попандопуло. Вернее, он не размышлял — на это у него попросту не было времени. Потемневшими глазами следил он за каждым маневром врага, и едва «мессеры» выходили в атаку, снова огрызался огнем из пушек и пулеметов.
«Пожалуй, так долго не протянешь, — с грустью подумал Попандопуло, взглянув на часы. — Боезапас скоро кончится».
Но что это? «Мессеры», послав наугад в его сторону несколько очередей, повернули к облакам.
— Уходят! Держись, друг! Уходят! У них на исходе горючее! Держись!
Но Косторный уже не мог держаться: мотор работал с перебоями, едва тянул. Почти задевая землю, израненная машина тяжело шла к плавням Кубани.
«Нет, не дойти! — Косторный безуспешно поработал сектором газа. — Все! Скорости нет. Самолет проваливается…»
Штурмовик рухнул на берег, прочертив по песку длинную полосу. И сразу стало тихо. Только пронесся над головой верный Попандопуло. В который раз за эти мгновения у него похолодело сердце: к самолету Косторного бежали немцы.