Летчики сердечно попрощались со мной. Говорили:
— Ты свое дело сделал. Тебе нужно уходить. Давай затолкаем тебя в фюзеляж. Видишь, что здесь творится!
Но я не мог уйти без приказа! А потом, если Ли-2 появятся, кто же их примет? Одним словом, уходить мне было нельзя.
Наступила ночь, и самолеты уже не пришли. Но, честно говоря, если бы они и появились, то сомневаюсь, что им бы удалось сесть… Артиллерия немцев неистовствовала…
На КП было полно людей. Многие ранены.
Солдаты занимали оборону вокруг аэродрома. Наши капониры превратились в дзоты.
С рассветом над нами появилось около сотни пикирующих бомбардировщиков. Отражать налет было нечем. Все наши доты и капониры были разнесены в прах. Гитлеровцы действовали, как на учениях.
Весь аэродром был буквально перепахан. После бомбардировщиков в дело вновь вступила артиллерия. Казалось, не было ни сантиметра земли, не истерзанного сталью. Один снаряд разорвался на командном пункте, добил раненых.
Едва наступила темнота, я собрал укрывшихся в воронках моряков и солдат, сказал им:
— Нужно срочно готовить взлетную полосу. Не исключена возможность, что придут Ли-2.
Работали ребята с ожесточением. Зарывали воронки. Расчищали от обломков землю. Честно говоря, я не очень-то и надеялся, что моя затея удастся. Но, к моему удивлению, к полуночи взлетная полоса была готова.
Расставили сигнальщиков с фонариками. Стали ждать.
Самолетов не было.
Послал связного на КП — может быть, там есть новости? Связной не вернулся.
Отправил второго. Он принес нерадостные вести: комиссар Михайлов убит, самолетов не будет. Приказано прорываться к партизанам.
Я посмотрел на часы: два тридцать. В это время послышался гул самолета. Снова появилась надежда. Дали ракету. Самолет прошел в высоте и скрылся в сторону моря. Кто это был, мы так и не узнали.
А на окраине аэродрома уже вспыхнул бой. Затрещали автоматы. Трассы разорвали темноту. Политрук Иванов, подчиненный полковника Дзюбы, сходил на разведку. Вернулся встревоженный: на летное поле прорвались немецкие автоматчики.
Забрезжил рассвет. У нас еще оставалось несколько прожекторных установок. В сложившейся ситуации они могли достаться врагу. Понимаем друг друга без слов. Моряки запускают моторы, подводят машины к обрыву. Дают полный газ и выпрыгивают из кабин. Теперь, кажется, все…
Низиной, крадучись, идем к позициям береговой батареи. Вернее, к тому, что от нее осталось. Иванов уверяет: там можно сделать попытку прорваться к своим.
Страшная картина открылась перед нами. Около искалеченных орудий лежали десятки мертвых матросов. Они не отступили ни на шаг.