В Москве брюнетка уехала с вокзала на такси. Это было на руку Гурову и Крячко, тем более что таксист был подставным лицом, заранее проинструктированным лично генералом Орловым. Они разыграли не слишком хитрую комбинацию, в которой улыбчивый и обаятельный «таксист» перехватил симпатичную брюнетку у самого выхода. Все боялись, что дамочка предпочтет обыкновенное метро или вообще сразу пересядет на какой-нибудь поезд. Но та, видимо, была слишком неопытна для серьезных самостоятельных решений, да к тому же ничего не подозревала о ведущейся за ней слежке. То есть она, разумеется, знала о присутствии в вагоне людей, с которыми она совсем недавно разыгрывала опасный спектакль, но смертельно напугавшись вначале, быстро пришла в себя и уверилась в собственной неуязвимости. Решив, что ни Гуров, ни Крячко в новом обличье ее не узнают, она стала смелее выходить из купе и довольно уверенно вела себя в ресторане.
Гуров и Крячко умело ей подыгрывали, изображая полное к ней равнодушие. Это было совсем нетрудно, учитывая, что под их опекой находился опасный преступник. От этого типа можно было ожидать любых неожиданностей, а потому озабоченность оперативников была вполне искренней.
Но и с Виолетты они на самом деле глаз не спускали. Более того, Гуров имел очень серьезную беседу с проводницами вагона, кое о чем намекнул им, напомнил об уголовной ответственности за разглашение сведений о предварительном дознании и потребовал ставить его в известность обо всех действиях Виолетты Сергеевны Козловой (ее фамилию, имя и отчество Гуров также узнал у проводницы). Заручившись поддержкой официальных лиц, Гуров почувствовал себя увереннее. Девчата-проводницы попались толковые. Они регулярно докладывали Гурову о поведении Виолетты, но таким образом, что та абсолютно ни о чем не догадывалась.
Правда, чем ближе они оказывались к Москве, тем сильнее нервничала брюнетка. Она потеряла аппетит, осунулась, побледнела и с каким-то страхом поглядывала в окна вагона, словно ожидала, что за ними вот-вот появятся чудовища. При этом она как будто забыла о том, кто едет с ней рядом. Теперь она даже забывала иногда скрыться в купе при появлении в коридоре Гурова. Мысли ее были не о нем. Но чего она, в таком случае, боялась? Гуров попытался предположить возможные варианты.
Женщина возвращалась в одиночку. Возможно, кто-то из сообщников тоже был в поезде, но никаких видимых контактов она с ними не имела. Гуров все же больше склонялся к мысли, что Виолетта Козлова одна. В таком случае вероятнее всего было то, что она нарушила какой-то приказ. Возможно, ей было предписано покинуть маленький городок на западном побережье позже, чем это случилось на самом деле. Возможно, она не выполнила каких-то дополнительных условий. Или вообще вошла со своими сообщниками в конфликт. Вполне могло случиться так, что ее, как отработанный материал, пожелали убрать, но ей чудом удалось избежать смерти, и теперь она намерена скрываться от бывших «друзей». В связи с этим Гуров даже предположил, что Виолетта может прямо на вокзале пересесть на любой поезд и рвануть куда угодно – хоть на юг, хоть на восток – благо, что страна у нас действительно необъятная. Допустить этого Гуров не хотел, и тут им руководил не только долг гражданина и служителя закона. К этой женщине Гуров испытывал некое странное чувство – как-никак, а она едва не погубила его. Разумеется, все это было ошибкой, чудовищным совпадением, но Гуров никогда не мог понять совершающих непростительные глупости людей. За деньги или из страха они способны на любую подлость. Виолетта была именно такой. Законченная недалекая эгоистка, нисколько не задумывающаяся о том, что ее окружают живые люди. Если ее вовремя не остановить, то бед она может наделать немало.