— Замерзну я. Может, комбинезон-то не снимать? — заныл Малик.
— Снимай. Снимай. Да побыстрей. И автомат мне оставь.
— Автомат? — опешил Малик. Без автомата он чувствовал себя непривычно, точно оказался голым посреди оживленной улицы.
— Не бойся. Мы будем за тобой следить. Если что, подстрахуем.
— Ну, автомат? — он будто выпрашивал милостыню. Он уже не думал о комбинезоне.
— Сам подумай. Будешь ты останавливать машину с автоматом. Никто не остановится. Наоборот, вдарят по газам и тебя еще задавить попробуют. Давай автомат. О тебе же забочусь.
У Малика была не очень хорошая наследственность. Несмотря на то что он последние годы питался довольно сносно, гораздо лучше многих и многих своих соотечественников, и тем более не голодал, хотя и не забыл, что это, все равно он выглядел младше своего возраста. Развитие организма шло с замедлением. Окажись он в школе, сверстники заклевали бы его обидными прозвищами «карлик», «недомерок» и прочими. Кулаками Малик ничего не доказал бы. Он был слабым бойцом, знал это и, вероятнее всего, пырнул бы ножом обидчика, подкараулив его в подворотне или подъезде.
Малик выбрался из комбинезона, который валялся теперь у его ног. На нем остались черные мешковатые штаны, вытянутые на коленках пузырями, синяя спортивная куртка, потертая и засаленная, за поясом штанов — пистолет, в кармане куртки — граната и выкидной нож. Малик сжимал его рукоятку.
Зубы у него начинали клацать. Пот на спине остывал, испарялся и впитывался обратно в кожу.
— Очень хорошо, — сказал Алазаев, посмотрев на Малика. — Иди.
Малик обреченно двинулся к дороге. Плечи его поникли, голова чуть опустилась вперед. Он таранил воздух. Ноги шаркали, загребая снег, как у старика, для которого высоко поднимать ноги — уже слишком тяжело. Вид у него был таким жалким, что даже самое черствое сердце при виде его должно было наполниться состраданием. Попроси Малик кусок хлеба, вряд ли ему откажут.
Один раз он поскользнулся, но успел выставить руку, на которую и упал, и еще на коленки, потом поднялся, отряхнул налипший на одежду снег, проверил, не выпали ли граната с пистолетом, побрел дальше.
Боевики залегли на холме, приготовили оружие. Теперь снег забился и под одежду. Тела начинали неметь, как после укола обезболивающего. Интересно, сколько нужно времени, чтобы это ощущение распространилось на все органы? Потом можно проводить хирургическую операцию без анестезии.
«Газик» громким тарахтением на полминуты предвосхитил свое появление. Услышав его, Малик, только что закончивший заниматься растяжкой, резво рванул навстречу приближающемуся автомобилю, потом перешел на шаг.