Люди сюда вернутся, но жизнь вряд ли потечет по прежнему руслу. Мир изменился. Надолго ли?
Первых пленных обработали быстро, узнали о численности отряда, его намерениях, вооружении и основных опорных пунктах в селе. Для оперативного получения этой информации, похоже, применялись запрещенные международной конвенцией методы. Речь шла, конечно, не о пытках, а о некоторых препаратах, которые развязывают язык так, что он не может остановиться даже тогда, когда тебя уже никто не хочет слушать, и чтобы унять неугомонный язык, заклеивает рот скотчем, а себе затыкает уши руками.
«Мусорщики» считали пленных уже сотнями. Каждый из них держал в голове какую-то цифру, которая, по его мнению, отражала количество плененных в селе боевиков. Но оказывалось, что все они разные и, видимо, все на поверку окажутся неверными. Впору было заключать пари и делать ставки.
Кондратьев видел уже достаточно домов, чтобы понять — боевики подготовились основательно. Будто заблаговременно, когда федеральные власти еще и не думали подавлять мятеж, знали, что когда-нибудь им придется здесь сражаться. Если не с войсками, так с другими отрядами за передел сфер влияния, потому что, как только исчезает внешний враг, вскоре отыскивается внутренний, а те, кто раньше считались закадычными друзьями, перегрызут друг другу горло или будут стрелять в спину. Чтобы этого не произошло, надо всегда иметь внешнего врага, а если его нет — придется найти.
Конечно, село это — не линия Маннергейма или Мажино и не Зееловские высоты. Но операция по его захвату классическими методами, с применением авиации и артиллерии, вполне заслуживала включения в специализированные учебники, потому что прежде на этой войне федеральным войскам лишь однажды приходилось сталкиваться со столь хорошо продуманной обороной, но то была местная столица.
Чем же думали те, кто зачищал это село три недели назад?
Голову хуже зубной боли или соседа, вздумавшего просверлить в крепкой стене дырку, свербила мысль, что зачистку надо закончить как можно быстрее. Вдруг снотворное перестанет действовать, боевики начнут приходить в себя. Мозги-то у них вряд ли сразу заработают, но руки точно потянутся к оружию, и тогда им уже не успеешь втолковать, что поступают они неправильно, и вместо того, чтобы хватать автомат и кричать «Аллах акбар», нажимая на курок, надо поднять руки вверх и громко сказать: «Сдаюсь. Мы не виноваты». В последнем случае они отделаются подзатыльниками, а в первом будет… о-е-ей, решето от них будет.
«Зачистить быстрее». Только эта мысль все еще приводила ноги в движение, но даже она слабела, словно в топке заканчивался уголь, пар в котлах остывал и машина начинала останавливаться.