– А некоторые сочли, что вы были просто непростительно добры к неизвестному человеку, – добавил игрок с улыбкой, обращаясь к Росомахину.
– Ах, сударь, – вздохнул тот, – вам ли не знать, что лучшая доброта та, за которую платят звонкой монетой!
– Кстати, я должна вам сообщить кое-что, – вмешалась Амалия. – Молодчики Хилькевича разгромили ваш дом, пока вы докладывали мне, где именно видели Валевского. Если вам нужна помощь, я могу…
– Я должен сначала посмотреть, каков ущерб, – ответил библиотекарь. – Дома у меня разве что книги и газеты, денег я там не держу. – Старик поднялся с места. – Если, сударыня, узнаю что новое по другому нашему делу…
– Да, – кивнула баронесса, – непременно дайте мне знать.
Аркадий Ильич поклонился и вышел. Рубинштейн проводил его взглядом и невольно подумал, что, попроси у него старик денег и посетуй на невыносимую бедность, он бы отдал ему последний рубль, даже не задумываясь.
– Зачем вы здесь? – спросила Амалия. – Я уже у Русалкиных сказала вам, что вы можете возвращаться в гостиницу.
– Уже поздно, – мягко заметил Николай, – разрешите проводить вас домой. Или ваши дела на сегодня еще не закончены?
Амалия поморщилась и поглядела на сапфировое ожерелье.
– Я послала Половникова за Агафоном Пятируковым. В сущности, поручение совершенно бесполезное, но я не могу уйти, пока…
Однако поручение оказалось вовсе не бесполезным, потому что за дверями раздались семенящие шажки, и в кабинет без стука вошел – даже вкатился – запыхавшийся следователь. Амалия сразу же отметила, что тот не на шутку взволнован.
– Он убит, – доложил Половников, часто-часто мигая.
– Кто убит? – не поняла Амалия.
– Агафон Пятируков. Причем… – Половников замялся. – Он лежал посреди комнаты, а на груди у него находилась дохлая ворона.
Ворона… Баронесса неожиданно кое-что вспомнила, и перед ней возникло искаженное обидой лицо того, кого она, изображая горничную, называла Иваном-царевичем. «Виссариона тоже пытались запугать, ворон ему слали, Коршуна убили…»
– Я думаю, – нарушил молчание Половников, – надо еще раз допросить Валевского. Если поляк отнял у Пятирукова ожерелье, а затем убил его…
Но Амалия только отмахнулась.
– Нет, – сказала она, – Валевский тут ни при чем, он не идет на мокрые дела. Скажите, Антон Иванович, вам случайно не известен человек по фамилии или кличке Коршун?
– Известен, – кивнул следователь. – Только, гм, как бы получше выразиться, он не человек уже, а труп.
– Коршун был как-то связан с Хилькевичем? – допытывалась Амалия. – Я имею в виду, до того, как стал трупом?
Следователь объяснил, что Коршун исполнял в доме Хилькевича обязанности дворецкого и что лично он, Половников, был сильно удивлен, когда за городом обнаружили его тело. Амалия задумалась.