– А в последнее время… допустим, после моего появления здесь… больше никто из подручных Хилькевича не погиб при странных обстоятельствах?
Половников пристально поглядел на нее.
– Вы полагаете, – наконец проговорил он, – что кто-то убивает людей Хилькевича одного за другим, желая ослабить его позиции, дабы занять его место? Решил использовать ваш приезд и…
– Дело в том, – объяснила Амалия, – что дохлая ворона появляется в нашем деле не первый раз. Один человек уже упоминал прежде, что Хилькевич получал ворону или ворон еще до гибели Пятирукова.
– Это знак, – неожиданно подал голос Рубинштейн.
– Что еще за знак? – повернулась к нему молодая женщина.
– По-моему, он был в ходу у атаманов разбойничьих шаек в прошлом веке, – небрежно ответил Рубинштейн. – Дохлая ворона – предупреждение, что главарю не жить.
Пока баронесса совещалась со следователем и Рубинштейном, в одном из кабинетов управления востроносый молодой полицейский – один из тех, кто ездил вместе с Половниковым, чтобы задержать Пятирукова, – написал короткую записочку и вручил ее одноногому мальчишке-нищему, который полз на костылях мимо полицейского управления. Востроносый полицейский шепнул мальчишке что-то на ухо и сделал значительное лицо. Калека уныло кивнул и продолжил свой путь, но за углом отдал костыли товарищу, встал на обе ноги (откуда взялась вторая, так навсегда и осталось загадкой для истории) и припустил во весь дух. А через двенадцать с половиной минут уже входил во двор дома Виссариона Хилькевича.
Король дна прочитал записку, побурел лицом и велел сейчас же собирать людей. Заложив за спину руки, он расхаживал по большой гостиной, и глаза его горели нехорошим, стальным блеском.
Из записки Хилькевич узнал, что Валевский схвачен и что баронесса Корф завладела ожерельем. Но куда существеннее было второе сообщение – о старом друге Пятирукове и о том, в каком виде его нашли. Виссарион Сергеевич представил себе мертвого Агафона с вороной на груди, и короля дна начала обуревать такая ярость, что он был готов крушить все подряд.
Хилькевич прекрасно знал, что именно означает дохлая ворона: конец его власти, конец ему самому, конец всему. И его раздражала какая-то дешевая театральность угрозы. В конце концов, к чему подобные выходки? Можешь убить – убей, но зачем так глумиться, да еще над мертвыми?
Вася Херувим, который теперь неотлучно находился при Хилькевиче, встречал и впускал гостей. Первым прибыл Вань Ли, который жил совсем недалеко. Следом за ним появился граф Лукашевский, а последними прибыли Розалия и Жорж.