— Здравствуйте. Вы Маша Архангельская? — уточнила женщина. — Я следователь, Ирина Станиславовна Долинина, а это капитан Трофимов.
— Сергей Михайлович, — представился мне капитан. — Зовите меня по имени-отчеству. Зачем нам с вами эти звания, правда?
Я неуверенно кивнула. Его фамильярность несколько меня смутила. Впрочем, распоряжалась в основном женщина.
— Вы, я полагаю, догадались, о чем будет идти речь, — начала она.
— О Марго, — кивнула я. — Правильно?
— Да, о Маргарите Петровой. Вы ведь хорошо ее знали?
— Не уверена. Вы только что говорили с Аленой, вот она ее знала. Они подруги.
— А вы? Какие у вас были отношения с Петровой?
— Она очень меня не любила, — объяснила я.
— А вы ее?
Я задумалась.
— Наверное, тоже. Я старалась ее избегать. Она меня дразнила.
— Дразни-и-ила? — повторила Долинина таким тоном, что мне стало стыдно за употребленное детское слово. — И за что?
— За провинциальность, — стараясь более тщательно подбирать выражения, ответила я. — За то, что я из Каргополя.
— А сама Петрова из Кемерова. Согласитесь, ей было бы странно не любить вас по названной причине. Возможно, есть другие?
Меня вдруг словно обухом по голове ударило. А ведь точно! Алена еще могла ненавидеть меня из-за моей провинциальности, но никак не Марго! Однако ее ненависть ко мне — несомненный факт. Другие причины… Почему я не подумала об этом раньше? Какая же я дура! Вдруг причина была из тех, которые вполне можно устранить? Вместо того, чтобы огрызаться, мне следовало подойти к Марго и прямо спросить, что именно во мне ее раздражает. Если это нечто несущественное, я бы попыталась измениться, и Марго бы успокоилась. Вот как поступил бы на моем месте всякий разумный человек. А я не догадалась, и теперь уже ничего не поправишь.
— Что случилось, Маша? — неожиданно вмешался Сергей Михайлович.
— Извините. Я поняла, что не знаю, за что она меня не любила. Я не сообразила, что, раз она из Кемерова, то действительно… Но, в конце концов, разве это теперь важно? Она умерла.
— Итак, причину конфликта назвать не можете, — резюмировала Долинина. — А непосредственно перед смертью Петровой между вами были ссоры?
Я напрягла память, но, кроме встречи с Максом, ничего из событий последних дней на ум не шло. Я пожала плечами.
— Нам ведь все известно, так что советую быть искренней, — сообщила следователь.
Я изумилась.
— Ну, конечно. Если вы мне напомните, то я, наверное, вспомню.
— Речь шла о вашей одежде.
— Об одежде со мной говорили соседки по комнате, Светка и Нелька, а не Марго. Хотя да, наверное. Простите, но я точно не помню. Я, наверное, не придала большого значения.