Я не стала уточнять, что последние ее утверждения несколько противоречат сделанным ранее. Логика никогда не была самой сильной Лилькиной стороной. Я кивнула:
— Ну, предположим, ты на это решишься. Интересно, какой способ убийства ты изберешь? Задушишь изменника голыми руками?
Душить моей подруге, похоже, не хотелось, и она неуверенно возразила:
— Застрелю.
— Из чего?
— Из пистолета.
— И где ты его возьмешь?
— Не знаю, — покачала головой Лилька, — только считается, что это теперь не проблема.
— Для героинь детективов, может, и не проблема, — хмыкнула я, — а вот для тебя… На рынок за оружием пойдешь? В магазин? Или пристанешь на улице к хулиганам с просьбой одолжить экипировку? Так, наверное, и не каждый хулиган вооружен.
— Значит, нож, — выдала она. — Ножи бывают очень острые.
— И ты вот так возьмешь и ткнешь ножом в человека? Убеждай в этом кого-нибудь другого. Ты и уколы-то научиться делать не смогла.
Я с удовлетворением наблюдала, как технические детали постепенно заставляют мою подругу пробуждаться к нормальной жизни.
— Тогда отравить. Отравить легко. Подсыпал чего-нибудь, и все.
— Пойду в аптеку, куплю яду.
Аптекарь яду не дает.
«Така молоденька девчонка
Из-за любови пропадет», —
процитировала старинную песню я. — Не даст аптекарь яду, и не надейся. А если б и дал, так тебе и станет Углов его трескать. Яд, поди, горький.
— Станет, — мрачно поведала Лилька. — Надо подсыпать в банку с кофе, и очень даже станет.
Я восхитилась ее умом. Действительно, Сережка — единственный в наших двух секторах, кто пьет на работе не растворимый кофе, а заварной. Более того — заваривает он его с перцем. Я как-то попробовала — сплошная горечь и острота. Тут никакого яду не заметишь.
— Ладно, станет. Но где ты этот яд раздобудешь? Разве что у какого-нибудь пасечника.
— Почему у пасечника? — опешила моя подруга.
— А они выкуривают пчел из улья то ли с использованием цианистого калия, то ли мышьяка. Или что-то другое с их помощью делают? Я забыла, хотя читала в какой-то книге. У тебя есть знакомый пасечник?
— Нет.
— Ну, вот. Можешь, конечно, нажарить Сережке мухоморов, только я слышала, что слухи об их ядовитости сильно преувеличены. Они галлюциногенные, но не смертельные. Что-то вроде слабого наркотика, — продолжала психотерапевтическую деятельность я.
— Есть еще бледная поганка. Вот она точно смертельная.
— Значит, бросишь ему поганку в чашку с кофе? Думаешь, он ее не заметит?
Лилька пожала плечами:
— Можно высушить, потолочь в порошок и подсыпать в банку, где он держит молотый кофе. Он выпьет и умрет.