Ах да, телефон.
У нее есть телефон, я подсмотрел – на туалетном столике.
Когда я развернулся и пошел назад, она закричала и кинула в меня каким-то предметом. Кажется, туфлей. Она попала мне в плечо, но не больно. Я снял трубку, дважды нажал на «ноль», чтобы выйти на междугородную связь, и набрал номер моего агента в Нью-Йорке.
Я звонил и звонил. Никого. Даже автоответчик не работает. В высшей степени странно и чертовски некстати.
В зеркало я видел, что она уставилась на меня в немом и гневном напряжении, обернув вокруг себя одеяло, словно облегающее современное платье. Как все это патетично, все до йоты.
Я набрал номер в Париже. Дозванивался, пока не услышал знакомый голос – я поднял своего агента с постели. Я быстро объяснил ему по-французски, что нахожусь в Джорджтауне и что мне нужны двадцать тысяч долларов, нет, лучше тридцать, причем немедленно.
Он ответил, что в Париже еще только встает солнце. Ему придется подождать открытия банка, но при первой возможности он отправит нужную сумму. Я запомнил название агентства, где буду получать деньги, и взмолился, чтобы он действовал безотлагательно и убедился, что все исполнено безупречно. Это экстренная ситуация – я без гроша в кармане. Он уверил меня, что сейчас же отдаст распоряжения. Я повесил трубку.
Она не сводила с меня глаз. Скорее всего, она не поняла, о чем я разговаривал по телефону. Французского она не знала.
– Я тебя не забуду, – сказал я. – Пожалуйста, прости меня. Я ухожу. Я уже причинил тебе достаточно неприятностей.
Она не ответила. Я всмотрелся в нее, в последний раз пытаясь разгадать, почему же она производит такое заурядное впечатление. С какого же ракурса рассматривал я жизнь, что вся она представлялась мне такой прекрасной, что все создания мнились мне вариациями одной и той же великолепной темы? Даже Джеймсу была присуща жутковатая сверкающая красота, как у пальмового жука или мухи.
– Прощай, ma chére, – проговорил я. – Мне очень жаль, правда.
Я обнаружил, что Моджо терпеливо сидит за дверью квартиры, и торопливо прошел мимо, щелкнув пальцами, таким образом призывая его следовать за мной. Что он и сделал. Мы спустились по лестнице и вышли в холодную ночь.
Несмотря на то что в кухне выл ветер, пытающийся прокрасться через дверную щель в столовую, в других комнатах было довольно тепло. Из встроенных в пол латунных обогревателей исходил поток горячего воздуха. Как мило со стороны Джеймса оставить включенной обогревательную систему, подумал я. Но ведь он планирует по получении двадцати миллионов немедленно покинуть этот дом. Ему не придется платить по счету.