– В чем же? – Никакой злобы в тоне, никакого вызова – просто едва уловимое желание знать. Какое утешение – смотреть на его лицо, чувствовать слабый пыльный запах поношенной одежды и дыхания дождя, приставший к его темным волосам.
– В том, что ты говорил мне, мой старый друг-любовник, – сказал я. – Что на самом деле я не хотел быть человеком. Что это мечта, причем мечта, основанная на фальши, дурацких иллюзиях и гордыне.
– Не утверждаю, что я тогда это понимал, – сказал он. – Я и сейчас не понимаю.
– О да, понимал. Прекрасно понимал. Всегда понимал. Может быть, ты достаточно долго прожил; может быть, ты всегда был сильнее. Но ты знал. Мне не нужна была слабость. Мне не нужна была ограниченность. Мне не нужны были омерзительные потребности и бесконечная уязвимость; мне не нужно было утопать в поту или обжигаться от холода. Мне не нужны были слепящая темнота, шумы, мешающие слушать, или же быстрая, лихорадочная кульминация эротической страсти; мне не нужна была заурядность, не нужно было уродство. Мне не нужно было одиночество; не нужна была постоянная усталость.
– Ты уже объяснял мне. Но должно было быть что-то… пусть небольшое… но хорошее!
– Что, как ты думаешь?
– Солнечный свет.
– Точно. Свет солнца на снегу; свет солнца на воде; свет солнца… на руках, на лице, раскрывший все потайные складки мира, словно он цветок, словно все мы – частицы одного вздыхающего организма. Свет солнца… на снегу.
Я замолчал. Я не хотел ему рассказывать. Я чувствовал, что предал самого себя.
– Это еще не все, – сказал я. – Было много всего. Только дурак этого не заметил бы. Как-нибудь ночью, возможно, когда мы будем снова сидеть в тепле и уюте, как будто ничего не произошло, я тебе расскажу.
– Но этого не хватило.
– Мне – нет. Уже нет.
Молчание.
– Может быть, это и есть самое лучшее, – сказал я, – открытие. Я больше не тешу себя самообманом. Теперь я знаю, как мне нравится быть маленьким дьяволом.
Я повернулся и одарил его своей самой симпатичной, самой злобной улыбкой.
У него хватило ума не поддаваться. Он издал долгий, почти беззвучный вздох и снова посмотрел на меня.
– Только ты мог бы уйти туда, – сказал он. – И вернуться.
Я хотел сказать, что это неправда. Но кто еще мог быть таким дураком, чтобы довериться Похитителю Тел? Кто еще кинулся бы в авантюру с таким безрассудством? И, перебирая в голове эти мысли, я осознал то, что должен был понять уже давно. Что я знал, на какой иду риск. Я расценивал его как плату. Демон говорил мне, что он – лжец; говорил, что он – пройдоха. Но я рискнул, так как иначе быть просто не могло.