— Так мы причиним меньше зла другим. Разве вы не этого всегда хотели?
— Чтобы вы были здесь — близко и все равно далеко? Встречаться с вами так, как сейчас, тайком? Это прямо противоположно моим желаниям. Я говорил вам прошлый раз, чего я хочу.
Она помедлила.
— И вы по-прежнему думаете, что так будет хуже?
— В тысячу раз! — Он умолк. — Было бы легко сказать вам неправду, но правда заключается в том, что я нахожу это отвратительным.
— О, я тоже! — с глубоким вздохом облегчения воскликнула она.
Он нетерпеливо вскочил.
— Ну вот… теперь моя очередь спросить — ради всего святого, что же, по-вашему, лучше?
Она опустила голову, все еще сжимая и разжимая руки в муфте. Шаги приблизились, и сторож в обшитой галуном шапке безучастно прошел по комнате, словно крадущееся по кладбищу привидение. Оба дружно уставились на стоявший перед ними шкаф, а когда служитель скрылся среди вереницы мумий и саркофагов, Арчер заговорил снова:
— Что же, по-вашему, лучше? Вместо ответа она прошептала:
— Я обещала бабушке остаться с нею. Мне казалось, что здесь я надежнее укроюсь от опасности.
— То есть от меня?
Не глядя на него, она чуть заметно наклонила голову.
— От опасности любить меня?
Профиль ее оставался недвижимым, но Арчер увидел, как слеза скатилась с ресниц и повисла на вуали.
— От опасности причинить непоправимое зло. О, не будем такими, как все остальные! — взмолилась она.
— Остальные? Я ничем не отличаюсь от других. У меня такие же стремления, такие же мечты.
Она чуть ли не с ужасом взглянула на него, и он увидел, что ее щеки заметно покраснели.
— Вы хотите… вы хотите, чтобы я один раз к вам пришла, а потом уехала домой? — вдруг осмелев, тихо и отчетливо спросила она.
Кровь бросилась ему в голову.
— Любимая! — проговорил он, не двигаясь с места. Казалось, что он держит в руках свое сердце, и оно, как полная чаша, от малейшего движения вот-вот перельется через край.
Потом до его сознания дошел смысл ее последней фразы, и он нахмурился.
— Домой? Что значит — домой?
— Домой к мужу.
— И вы хотите, чтобы я сказал вам да? Она подняла на него грустные глаза.
— Что же еще мне остается? Я не могу жить здесь И обманывать тех, кто сделал мне столько добра.
— Но ведь именно поэтому я и прошу вас со мною уехать!
— И погубить их жизнь, когда они помогли мне заново начать мою!
Арчер вскочил и в немом отчаянии смотрел на нее. Легче всего было бы сказать: «Да, придите, придите один раз». Он знал, какую власть он обретет, если она согласится, — после этого уже не составит труда уговорить ее не возвращаться к мужу.
Но что-то помешало этому слову сорваться с его губ. Исступленная честность Эллен мешала ему даже помыслить о том, чтобы заманить ее в эту привычную ловушку. «Позволить ей прийти — значит позволить ей уйти опять», — сказал он себе. Нет, это просто невообразимо.