Напарник посмотрел на Луча и криво ухмыльнулся.
– Хотя ты прав, – Луч вскинул «калаш», – смерть выродкам. Это у меня помрачение мозгов, отвык маленько… Чайники нужно в детстве мочить, пока они паровозами не стали.
В тёмную комнату улетело содержимое целого автоматного «рожка», а тем, кто ещё шевелился и стонал, Джон методично вышиб мозги прицельными выстрелами.
– Погнали дальше, – и Зверь закинул в комнату осколочную, на всякий случай, типа, контрольное отрубание головы.
Шевельнулся какой-то кислый комок в груди Луча. Не опасна она им была. Никакой пользы для текущего выживания не принёс расстрел мамаши с детёнышами, хоть и злейшего врага сталкеров. Любимая кому-то, можно сказать… Но оставлять эту тварь за спиной тоже не хотелось. Да и детки вырастут – пойдут за папку мстить. Нет. Жалости тут места нет, как, наверное, и… любви.
Хоть и упрямо возникало это светлое чувство в Зоне, но неизменно приводило к печальным финалам. Здесь за всё одна награда – смерть… Сколько на памяти старожила было этих зонных романов! Включая его собственный незабываемый, единственный, неповторимый и с многоточием в конце… Как наваждение. Никак поверить не может он, что Шутки больше нет. А давным-давно поверить надо бы.
Сколько лет прошло, а Луч всё надеется, что не погибла. Что её просто выгнала Зона, так же, как и его, например. И Шутка, по каким-то причинам, теперь ДОМОЙ очень долго добирается. То, что её среди человеков Зоны нет, Луч прекрасно знал. Когда она исчезла, первые несколько месяцев он сходил с ума, искал её, терзал расспросами всех встречных-поперечных, несколько раз его чуть не грохнули за приставания. Не найдя, постепенно успокоился вроде, целиком поглотила его работа, завещанная наставницей. Но время от времени Луча накрывало приступом воспоминаний и плющило тогда болью, будто локальный выброс энергии в нём самом случался…
Незадолго до того, как сталкера бесцеремонно вышвырнуло вон из Чёрного Края, у него как раз снова начался приступ тоски. Чувство неубитое, вместе с ним выжившее, опять заполнило его. Сначала он просто начал чаще обычного вспоминать о ней, а потом ка-ак придавило мощным желанием найти, обнять, прижать к себе и не отпускать!.. Словно под лавину попал, не выбраться.
Тогда он в очередной раз осознал, что за одиннадцать лет разлуки не минула любовь, что никак не отвяжется она, приставучая такая, всё ещё здесь, просто спряталась в уголке памяти. Теперь в душу нагрянула, измотанную постоянным напряжением зонной жизни, изглоданную одиночеством. Вернулась и врезала обострением воспоминаний, как дубиной наотмашь. Чуть не свалила…