Луч тогда к Бару кое-как добрёл и в запой провалился. Вспоминал-вспоминал, плакал, смеялся и пил-пил-пил. И однажды, открыв глаза, вместо потолка номера одного из барных кабаков или кузова какого-нибудь грузовика, в котором иногда засыпал после очередного распития со знакомыми водилами, вместо чёрного неба Зоны Луч увидел белый снег.
В первую минуту он подумал, что нажрался круче некуда. До «белочки». Или, незамеченный на дне кузова, уехал куда-то с транспортёрами, и закатил их караван в «морозяку». Леденящую аномалию, которая незаметна и неопределима, а при попадании в неё движущихся объектов моментально, как Зыбь, разрастается и снижает температуру на многие десятки градусов. Всё вокруг застывает мгновенно и снежной изморозью покрывается. Но это спонтанное оморожение длится лишь миг, после чего аномалия исчезает, снег тает, и температура приходит в норму.
А эта холодина не рассасывалась…
От неё он, собственно, и проснулся и целую минуту соображал, здороваться ли с «белочкой» за лапку. Во вторую минуту – сообразив, чего не хватает, панически огляделся, выискивая свой лучемёт, но так и не нашёл его, выпала где-то из рук верная ЛК… В третью – приметил целый рассадник флагов разных стран.
Многоязычные надписи, высеченные на международном мемориале, определили его местоположение однозначно: Южный полюс. Антарктида, бля! Хорошо, что пэдэашка не загнулась от мороза сразу, вместе с ним. В её памяти невычищенным хламом валялись бесполезнейшие в Зоне файлы карт всего мира. По одной из них сталкер и совершил быстрейшую в своей жизни ходку к станции полярников.
Новой «Дружеской», украинско-белорусско-российской, не одним же загребущим америкосам и уже опережающим их китайцам центр континента столбить!.. Комплекс «Амундсен-Скотт Южный полюс» был, конечно, совсем рядышком, но под сень звёздно-полосатого стяга не тянуло особо. А к «поднебесникам» не тянуло категорически, хотя и располагалась их станция к полюсу ближе «Дружеской». Вот и ввалился Луч, синий весь, в станционный купол восточнославянский… и попал аккурат под утренний опохмел, кстати весьма. Накануне десятилетний юбилей основания отмечался.
Мужики славянской породы охочи на застольные истории. Развели Луча на сопливые рассказы о его делах печальных. Он им, по-пьяни, даже про зонные движения свои взболтнул, правду выложил, как есть на духу! Поржали тогда полярники, не поверили, и хорошо. Ведь пришлось бы охотнику следы заметать… Протрезвев, он назвался американцем, но русским по крови, потомком эмигрантов, из персонала «Амундсен-Скотт». Заблудился, дескать, в пурге.