“Я знаю, Дмитрий Иванович, что вы работаете давно и хорошо. Это тоже сыграло свою роль, когда мы решили к вам обратиться, — сказал Ерошкин, — а первый вопрос у меня к вам следующий. Вам знакома женщина, которую раньше звали Вера Андреевна Радостина, сейчас она по мужу Берг?” — “Конечно”, - сказал Дима. “А когда вы ее последний раз видели?” — “Больше пятнадцати лет назад, в феврале двадцать второго года”. — “И с тех пор о ней ничего не слышали?” — “Нет, кое-что слышал. Знаю, что она вышла замуж за инженера-нефтяника, он стал потом начальником Грозненских нефтепромыслов, и родила ему трех детей, кажется, все три дочери. Слышал, что брак был счастливый, но год назад его арестовали, судили за вредительство, и сейчас он, наверное, в лагере”. — “И вы с тех пор, то есть с двадцать второго года, с ней не виделись и не переписывались?” — “Нет, мы с ней точно ни разу не виделись, хотя я и заходил и просил ее родителей, чтобы они мне позвонили, когда Вера окажется в Москве, я очень хотел ее увидеть. Но они, наверное, посчитали, что нам лучше не встречаться, а может быть, она сама не захотела, я этого не знаю; переписываться мы точно не переписывались, но что вы имеете в виду — я понимаю. Три месяца назад я действительно на адрес ее родителей послал для Веры сто рублей”. — “Почему вы это сделали? — спросил Ерошкин. — Как вы узнали, где она теперь живет, почему решили, что она в них нуждается?” — “За неделю до этого мне на улице встретилась ее гимназическая подруга Матильда Кнаббе, она мне все и рассказала”. — “Она собирала для Веры деньги?” — “Нет, я сам спросил у нее Верин адрес, и она мне его дала”. — “Хорошо, значит, вы, едва услышав, что ваша старая знакомая оказалась женой врага народа, сразу же бросились ей помогать…” — “Наверное, это было неправильно”, - тихо сказал Дима. “Во всяком случае это странно, — поддержал его Ерошкин, — но нас сейчас интересует другое. Мы понимаем, что вы послали Вере деньги не потому, что она жена врага народа, помогать всем женам врагов народа в ваши планы не входило, у вас для этого мала зарплата. Так?” — “Так”, - согласился Пушкарев. “Значит, была какая-то иная причина, почему вы это сделали”. — “Да, — сказал Дима, — была. Я Веру когда-то очень любил”. — “Любили, — уточнил Ерошкин, — или и сейчас любите?” — “И сейчас люблю”, - сказал Дима. “Ну, это если и не оправдывает ваш поступок, то хоть как-то его объясняет. И все равно, согласитесь, для человека, который добровольно помогает органам, — история редкая. Впрочем, ладно, разговор у нас в самом деле не об этом. Я хотел вас спросить вот о чем: как далеко зашли ваши отношения с Верой?”