Она должна быть благодарна другу за его причудливые фантазии, которые сразу же становились и ее фантазиями, даже если до этого она не отваживалась ни о чем подобном даже мечтать.
– Мы не будем ждать, пока стемнеет? – спросила она, оттягивая мгновение принятия окончательного решения.
– Нет, не имеет смысла. – Венс отпустил девушку из объятий и направился к выходу. – Теперь ты можешь раздеться. Я ненадолго отлучусь, а потом приду за тобой. Нам не должны помешать.
Он дал ей четверть часа.
Когда он вернулся, Адела стояла у окна в одних туфельках. Вся одежда была аккуратно сложена на постели.
Обняв себя обеими руками под грудью, девушка не трогалась с места и ждала, пока мужчина не приблизится к ней сам.
Вместо этого он с порога поманил ее пальцем.
– Что, прямо так? – удивилась она, делая первые шаги.
– Нет, туфли тоже сними.
Адела разулась и почувствовала себя от этого еще более голой.
Босиком она вышла следом за другом из спальни.
– Нас увидят слуги, – шептала она, спускаясь по главной лестнице и тщетно пытаясь прикрыться ладонями.
– Вряд ли.
Он даже не оборачивался на нее, уверенный в том, что она сделает все, как надо. Они вышли на крыльцо.
Солнце так и не появилось, и девушка инстинктивно поежилась, хотя было вполне тепло.
Венс двинулся вперед, мимо застывшего в оцепенении «кадиллака», совсем недавно доставившего их сюда и теперь с удивлением взиравшего лупоглазыми фарами на свою бывшую пассажирку, которая, совершенно нагая, осторожно кралась за тем, кто обычно сидел за рулем, кралась, стараясь не наступать босыми ногами на острые камешки.
Нужно было как можно скорее миновать пространство, отделявшее дом от первых деревьев, за которыми она могла скрыться от посторонних взоров, оставшись на виду только у одного зрителя, имеющего на нее полное право.
Венс остановился и подождал, пока она не нагонит его.
– Иди первой. Я буду говорить куда.
И она пошла, неловко разведя в стороны руки, будто боясь потерять равновесие на колючках, твердых змеях корней и подлых ветках.
Метрах в тридцати от дома Адела обнаружила впереди себя крохотную полянку. О том, что ей предстоит разыгрывать перед Венсом сцену купания именно здесь, она поняла по пластмассовому красному тазу и двум железным ведрам, стоявшим в зеленой траве.
Чуть поодаль стоял раскладной стул, предназначенный для единственного зрителя.
Девушка в нерешительности остановилась.
Венс прошел мимо нее и занял свое место на стуле, расположенном так, чтобы можно было видеть всю поляну.
Сейчас Венс уже не выглядел таким взволнованным, как в доме. Он явно успел пережить все, чему предстояло подвергнуться девушке, в воображении, и теперь его занимало лишь воплощение задуманного плана.