Но он не мог перестать приходить к ней, так же, как не мог завершить ни один из ее портретов. Ни то, ни другое не удовлетворяло его до конца и заставляло на следующий день вновь браться за портрет жены и следующей ночью вновь приходить к ней в спальню.
Генри мельком взглянул на солнце и решил, что до захода осталось еще несколько часов. Он всегда заканчивал работу немного раньше, чем другие, оставляя возможность заниматься живописью. Как-никак, Генри являлся мужем основательницы города и поэтому пользовался некоторыми привилегиями.
За спиной Генри мелькнула тень. Он обернулся и увидел человека, который всегда мало разговаривал и, как казалось Генри, следил за ним. Этот мужчина был приятелем Речел и считался мастером на все руки. И то, и другое вызывало у Генри зависть и ревность.
– Рад вас видеть, – сказал Генри. – Надеюсь, вы сможете по достоинству оценить мою работу.
На самом деле Генри предпочитал одиночество, когда занимался живописью. Эта часть жизни принадлежала только ему. Феникс не обратил внимания на его слова. Он смерил стену хлева равнодушным взглядом.
– Только что прибыл груз – хорошее виски, новые игральные карты. Речел сегодня выдает заработанные деньги. Парни собираются в салуне, чтобы повеселиться.
– Я не работаю барменом.
– Сегодня вечером мы сами себя обслуживаем, а плату оставляем на стойке.
– Разве можно уследить, кто сколько выпил? Ну и бизнес!
– Зачем следить? – удивился Феникс. – Если в кассе не будет денег, в следующий раз не будет виски.
– Как же я не догадался? Моя жена умеет ставить условия.
Феникс снова заметно нахмурился:
– За карточным столом для вас есть место. Место для него? Это предложение звучало так, словно Генри давно принадлежал к здешнему обществу и мог свободно присоединиться к любой компании. Он не привык получать приглашения. В Англии его присутствие в свете было нежелательным для многих и мучительным для него самого.
А здесь судили о мужчине по тому, как он относится к работе. Поэтому Генри мог предположить, что приглашен из уважения к его стараниям, а не к титулу брата. Эта мысль льстила, хотя, в то же время, Генри не покидало подозрение, что, возможно, его деньги и положение интересовали мужчин больше, чем его общество.
– Значит, меня приглашают сыграть? – спросил Генри.
– Парни хотят узнать, так ли хорошо вы умеете играть в покер, как работаете. – Феникс улыбнулся, обнажив белые зубы. – Они надеются, что легко опустошат ваши карманы.
… Так же хорошо, как работаете. Генри от удивления открыл рот. Слова Феникса весьма польстили его самолюбию. Генри еще не решил для себя, почему ему так важно одобрение Феникса, но уже чувствовал приятную легкость в груди. Здешнее мужское общество, о котором он раньше думал не иначе, как с отвращением, принимало его в свои ряды. В этот миг оно не казалось ему чуждым, грубым и примитивным.