Бушевала гроза. Дождевые потоки и порывы ветра в любую минуту могли сбросить людей Лаоклейна с крутого обрыва во вспененные воды озера. Единственная женщина, такая же бесстрашная, как и мужчины, вместе с ними старалась удержаться на краю обрыва, Душой и сердцем она рвалась домой к своей дочери и своему мужу. Ничто не могло помешать ей.
Волны бились о берега, спорить с бушующей водой было опасно и трудно. Лаоклейн проклинал поспешность, которая подтолкнула его поехать на лодке, а не ехать в объезд на лошадях. Что-то говорить было бесполезно, слов не было слышно. Ветер и дождь обрушивали на них ледяные потоки. На их глазах молния расщепила дерево на склоне, но дождевой поток погасил первые языки пламени.
Приятно было увидеть лошадей, сгрудившихся у каменного моста. С облегчением люди покинули лодку – они были сухопутными жителями, а не моряками. Их встретил молодой человек, приставленный к их лошадям. Лицо его было бледным, мужество его было на исходе. Вскоре он уже торопливо шел за всадниками, ведя лошадь, на которой сидела жена крестьянина.
Перед глазами Лаоклейна предстала смазанная дождем картина, которую он боялся увидеть. Бушевавшая гроза была ничто по сравнению с той, что разыгралась на склоне холма. Мужчины сражались, спешившись, кинжалами, палашами и боевыми топорами. Мужчины Макамлейдов были в меньшинстве, потому что те, кто остался защищать крепость, сражались в замке с небольшой бандой. Между группой захватчиков со щитами и парапетами крепости лежало несколько тел.
Лаоклейн видел, как из ворот выбежали воины, сражаясь с теми, кто их задерживал в крепости. Силы их превосходили противника. Лаоклейн бросился отражать нападение тех врагов, которые были рядом с ним.
Хозяйства крестьян были разорены. Их сады были растоптаны, много скота порезано. На месте одной хижины было пепелище, еще одна была подожжена, но дождь погасил пламя. Ливень затихал, и это было небольшим облегчением. Лаоклейн громко призвал своих людей к большей мужественности и стойкости и вселил надежду в тех, кто был осажден. Стремительно обнажив клинок, он защищал своих людей и мстил за тех, кто пал. Везде, где он появлялся, он одерживал победу.
Когда последний из грабителей был уничтожен, Лаоклейн помчался в крепость. Его пульс стал биться чаще, когда он вспомнил Дару и как непривычно слаба она была в последнее время. Его охватил страх.
Уставший, он думал лишь о своей жене. Она же свой страх и волнение направляла на полезные дела, заставляя слуг волей-неволей подчиняться ей. Она не обращала внимания на их страх и отвергала их нежелание выбираться из безопасных укрытий. Когда голодные и раненые мужчины возвращались в замок, их ждала горячая еда, припарки, заживляющие раны, и чистые бинты.