Он смотрел на нее, слегка нахмурившись. Она заставила себя взглянуть на него.
– Я должна стоять в двери, милорд?
Он отошел в сторону, она вошла, сердце ее сильно билось. Ей было трудно начать, и она боялась, что сделала это плохо.
– Я не могла не слышать за столом, что Джеймс женится на Маргарите Английской. Это произойдет в январе. Но самого Джеймса на свадьбе не будет. Его доверенным лицом при венчании должен быть граф Ботвел?
Лаоклейн кивнул головой:
– Да, так об этом договорились.
Вдруг он оказался совсем близко. Она отошла к открытому окну не для того, чтобы вдохнуть свежего воздуха, а чтоб быть подальше от Лаоклейна. Стоя спиной к окну, она смотрела на него, пытаясь понять, хочет ли он расстаться с ней или, наоборот, она ему была нужна. Она молила о последнем.
– Последние недели я часто думаю о Чилтоне, о Бранне. Мне бы хотелось восстановить с ним отношения.
– Ты думаешь, это возможно? Я помню, как ты с ним рассталась.
– Если бы я смогла увидеться с ним, все было бы хорошо. Я знаю. – Он нахмурился еще больше, и из его груди вырвалось что-то похожее на рычание, но она продолжила: – На границе сейчас спокойно, Галлхиелу больше не угрожают, так что сопровождение мне не понадобится. Мне нужна будет только Аилис. Твой покой не будет нарушен. Я поехала бы прямо сейчас, до начала зимних вьюг.
– Сейчас ты не поедешь, и вообще не поедешь, – заключил он. – Ты думаешь, тебе разрешат вернуться? Твой брат все еще мой враг. Или, может быть, ты как раз этого и хочешь?
Она не возражала против его обвинения.
– Ты огорчишься, если потеряешь меня?
– Ты жена главы рода Макамлейдов. Они не так-то просто уступают. – Его глаза были холодными, серыми, как вода в озере. – Если ты только стремишься к тому, чтобы избежать моего присутствия, тогда не беспокойся. Я уступлю уговорам Джеймса и проведу зиму в Эдинбурге при дворе. Там состоятся большие празднества по случаю его женитьбы. – Он остановился. – Можешь не волноваться, я не вернусь до весны.
Дара была ошеломлена. Он отреагировал так, как она хотела, но результат оказался совершенно иным. Вместо того чтобы заставить его признаться в своих чувствах к ней, она еще глубже вбила клин в их отношения. Призвав на помощь всю свою гордость, она быстро поклонилась.
– Тогда я желаю тебе спокойной ночи, милорд, боюсь, что нам не о чем больше разговаривать. Пожалуйста, не откладывай с отъездом ради меня. Желаю тебе приятного путешествия.
У Дары были все основания сожалеть о своей гордости, об этих словах, сказанных в порыве отчаяния и обиды. Утром он собрался, и к полудню его уже не было. Он уехал, даже не попрощавшись с ней.