Казалось, дни без него проходили очень медленно. Время тянулось бесконечно, дни сменялись ночами, их не нарушало ни волнение, ни небольшие радости. Дара не томилась, она была слишком сильной, преодолеть эту слабость помогал ей дух Райландов, переполнявший ее. Но она сильно страдала.
Наступило беспокойное время сбора урожая. Она подолгу работала вместе со своей челядью, так как с крестьян собирали натуральную ренту. Надо было перебирать овощи и фрукты, сушить их, закладывать на хранение. Из некоторых фруктов варили варенье. Ячмень, в котором была постоянная нужда, хранили самым тщательным образом. Она смотрела за кормом для скота, следила за заготовкой говядины, баранины и рыбы. Скоро привыкли к тому, что она появлялась повсюду. Или верхом на Хафён или на молодой, менее послушной кобыле.
Днем ее можно было застать где угодно: на кухне, в кладовой, на маслобойне, в пивоварне, в пекарне или в своих комнатах за вышиванием. Только те, кто по-настоящему переживали за нее, знали, что за всем этим трудолюбием скрывается боль. Когда они осмеливались говорить с ней об этом, она замыкалась в себе.
В течение вот уже нескольких дней Гарда воздерживалась от разговоров, но пришло время, и она не смогла выдержать. Она принесла еду ей в комнату, так как во время трапезы Дары не было в замке, что случалось с ней очень часто. Гарда недовольно сжала губы, увидев хозяйку, склонившуюся над счетами.
– Дара, – начала она говорить тоном, выражавшим ее настроение. – Ничего хорошего не будет, если Лаоклейн по возвращении увидит, что от тебя остались кожа да кости. Урожайная страда прошла. Тебе уже не нужно работать так усердно. Да и потом, в Галлхиеле достаточно слуг, чтобы справиться с делами, которые ты взвалила на себя.
– Работа успокаивает меня.
– И то, что ты голодаешь, тоже скажется на тебе. – Гарда резко повернулась, показывая на поднос. К еде, стоящей на нем, Дара чуть притронулась. – Что хорошего от того, что ты о себе не заботишься?
– Я делаю это не умышленно. – Дара печально посмотрела на свои руки, короткие, обломанные ногти, кожа перестала быть гладкой и белой. – Я выгляжу больной?
Рассудительная жена Дунстана внимательно изучала свою графиню. Ее платье было изношено, волосы небрежно забраны в пучок на затылке. Но все это стало незаметным, когда Гарда увидела все такие же яркие, живые глаза и розовые, обветренные щеки.
– Ты хороша, как всегда, – ответила она правдиво. – Но ты мало заботишься о своей внешности.
– А зачем? – прозвучал короткий ответ.
– Ты его так легко отпустишь?
Дара была близка к тому, чтобы разозлиться.