И эту картину увидел ее брат, когда вошел в зал. Следом за ним шли двое мужчин, волоча несчастного Странга. Еще один мужчина, незнакомый Даре, шел рядом с братом. От злости Бранн сжал кулаки. Глаза его сверкали от гнева. Он надвигался на Руода, который упал при его приближении.
Вырвавшись из тисков Руода, Дара безвольно начала опускаться на пол, и в этот самый миг оказалась в руках незнакомца, подхватившего ее.
Дара взглядом следила за Бранном. Он вырвал у Руода его кинжал, а самого его отбросил к стене. Драка длилась не более минуты, но в результате лицо Руода было в синяках и кровоточащих ранах. Бранн не намеревался прощать.
– Ты Макамлейд?
Губы Руода перекосились в гримасе.
– Я ношу это имя, законно или нет, но я не граф Атдаир.
Дара заговорила медленно. Туман застилал ей глаза.
– Именно этот человек убил Кервина и привез меня из Чилтона, а не другой.
– Да, сука, но ведь Лаоклейн переспал с тобой, разве не так?
Бранн снова бросился на него, но незнакомец, державший Дару, позвал двух мужчин. Они вошли в зал. Бранн указал им на Руода, и его схватили.
– Я не буду больше пачкать руки! С этим и его лакеем следует поступить так, как мы поступаем с любым, кто покушается на наших женщин и убивает наш народ. И торопитесь, у нас нет времени.
Услышав слова Бранна, Странг начал настойчиво и трусливо протестовать. Его мольбы оставили отвратительное впечатление. Вместе с молчаливым и все еще неповинующимся Руодом его выволокли наружу. Вой англичан был похож на вой голодных волков рядом с укрывающейся добычей. Крики Странга не были слышны в этом вое.
Звук этот отдавался эхом в ушах Дары, когда она прижимала к ним руки в бешеном усилии устраниться от шума. Когда Бранн подошел к ней, она в ужасе отпрянула от него, не будучи уверенной, что незнакомец все еще ее держит.
– Сколько убийств ради меня, Бранн, сколько? – Он остановился перед ней в недоумении и немного разозленный.
– Я сделал то, что должно было быть сделано.
– Не нужно было совершать ни одного убийства. Я бы предпочла свою собственную смерть даже одному убитому ради меня.
Бранну было двадцать два года. Он был только на пять лет старше Дары, но ему вдруг показалось, что он старше вдвое.
– Ты стала такой же, как мать. Слишком слабой, чтобы смотреть в лицо реальности.
Его слова больно укололи. Она резко ответила:
– Нет. Это ты стал слишком похож на Овеина, грубый, жестокий и… – Она остановилась, ошеломленная своей собственной жестокостью к брату, которого она любила. Слезы застилали ей глаза, она подняла руку, умоляя, но он отвернулся от нее.