– И что ты собираешься там найти, Монте Кристо фигов? – незамедлительно изрекла Тая. – Подземный ход на Сицилию?
– Почему на Сицилию? – Влад тщательно ощупывал стену.
– Так, к слову пришлось!
– Тая, прекрати его цеплять, – рассердилась я. – Не время, в самом деле.
– Ладно уж… – недовольно буркнула она отлепляясь от стены и присаживаясь на кровать.
– Эй, вы где? – крикнула Шура.
– Здесь, где же еще, – машинально ответила я. И тут меня одолела мысль. Я сорвалась с места, подбежала к решетке и буквально просунула голову меж прутьев.
– Шура! – заголосила я, чихая на возможность подслушивающих гадов. – Ты хорошо это здание знаешь?
– Достаточно!
– А что было или могло быть на месте этой тюряги?
Долгое молчание Шуры уже было почти обнадеживающим, но она выкрикнув:
– Понятия не имею! Я ж по подвалам не шаталась! – разрушила она мои надежды.
– А еду когда принести должны? – Тая брезгливо потрогала пальцем одеяло.
– Часов у меня нет! Время не засекала!
Насколько я помнила по фото в новостях, Шура выглядела такой милой девушкой, а по разговору – типичная богатая крыска. Я б на ее месте рада была бы до смерти, что судьба послала ей в соседнюю камеру дружески настроенных союзников, а она еще и огрызается.
Тем временем Влад, обследовав добрую часть камеры, присел в уголок на корточки, рядом с Таей он не рискнул приземлиться. Усевшись в углу, Влад облокотился о стену, и вдруг провалился куда-то внутрь. Посыпались куски штукатурки, еще чего-то… и тишина. Как тени бесплотные молча и бесшумно метнулись мы с Таей к нему, и, наступая на лежащего навзничь Влада, полезли в образовавшийся пролом. И лицом к лицу столкнулись с группой каких-то мужчин со странными приборами в руках.
– Там еще кто-нибудь есть? – не давая нам опомниться, спросил темноволосый дядька с какой-то плоской круглой пилой в руке.
– Шура, в другой камере, – отрапортовала присыпанная известкой голова Влада, – а наши все тут.
– Угу, – дядька посторонился, и бравы молодцы, в две секунды извлекли нашу компанию из провала. Я глянула вокруг, очевидно мы были в каком-то гараже, чья стенка была частью стены нашей тюрьмы. Пока мы хлопали глазами и чихали, плюясь известкой, мужички принялись деловито, слаженно и практически бесшумно пропиливать и проковыривать проломленную стену, расширяя дыру. Дверь гаражного бокса приоткрылась, и к нам заглянул молодой паренек в страшном тренировочном костюме.
– Гена, – быстро сказал дядька с пилой, – увози-ка этих поскорее.
– А откуда они… – паренек удивленно смотрел на нашу пыльную группу.
– От верблюда! – рявкнул дядька. – Увози!