Стиснув зубы, Грэм шел, глядя в спину наставника. Ему явно непривычно было в кожаных штанах для езды на каргоне и широкой рубахе-балахоне. И в Доме, и вне его Титрус носил только сенатские одежды.
Титрус открыл очередную дверь, и они вышли на лестницу, ведущую вниз. Широкие осклизлые ступени, перила, которых Грэм побрезговал касаться, стены с лениво ползающими по ним скользкими тварями, крупные мутные капли, срывающиеся с потолка… И жуткий запах. К тухлятине и тлению примешивался какой-то тоненький, будто цветочный аромат, делающий всю гамму настолько отвратительной, что у Грэма на глазах выступили слезы.
– Что это, Титрус? – выдавил он. – Что это за вонь?
– Так пахнет демоническая суть. Иди осторожнее, не оступись.
* * *
– Вот мы и приехали, – Сергей посмотрел на свои окна, окно на кухне светилось, – Леночка дома, сразу вас и познакомлю.
Он поставил машину на стоянку, Апрель вылез из салона, вытаскивая свои пакеты. Дверь им открыла миниатюрная девушка с русыми волосами и простым круглым лицом. Увидев, что муж пришел не один, она неуверенно улыбнулась.
– Вот, Ленусь, привел нам квартиранта, познакомься, это Надир, Надир, это моя жена Лена.
Апрель улыбнулся, отчего его зеленые глаза мягко вспыхнули в полумраке прихожей. От этой девушки пахло едой, еще чем-то резким, касаться ее не хотелось. Сергей зажег свет, и они принялись разуваться. Лена молча топталась рядом, она была растеряна и не готова к таким новостям.
– Проходите, сейчас покажу вашу комнату. Лена, у нас там все убрано?
– Да…
– Вот и замечательно. Прошу, прошу, не стесняйтесь.
Пока гость осматривал свое новое жилище, Лена с Сергеем стояли в дверном проёме. На все недоуменные и тревожные взгляды супруги, Сергей отвечал глазами: «Всё равно ведь сдавать собирались».
– Прекрасно, – одобрил квартирант, попробовав софу на мягкость. – Меня все устраивает.
В комнате повсюду были развешены необычные картины в странных рамах. Заметив, что гость смотрит на них, Сергей сказал:
– У нас здесь много икон, вам это не будет мешать? У вас другая вера, да?
– Да, – ответил Сенатор, поднимая на него взгляд, – вера у меня другая, но иконы мне не мешают.
– Замечательно, тогда располагайтесь, а Леночка сейчас нас кормить будет, да Ленусь?
И они вышли из комнаты, прикрыв за собой дверь. Апрель остался в одиночестве. Еще раз оглядев комнату, он подошел к зеркалу и, глядя на свое отражение, принялся раздеваться. Тело изнемогало без омовения. Сдернув с софы покрывало, он обернулся им и отправился в ванную. Лена с Сергеем молча проводили его взглядами.