– Зададите, когда я закончу, – отрезал судья.
– С почтением указываю суду, – сказал Мейсон, – что в деле такого рода сторонам не должно чиниться помех при опросе свидетелей. Я считаю, что мои права пытаются урезать и…
– На этой стадии допрос будет проводить суд, – заявил судья Хойт. – Представители сторон будут молчать. А теперь я хотел бы услышать от вас со всей определенностью, – обратился судья к свидетелю, – возможно ли такое, что эта квитанция, которая, очевидно, была найдена в сумочке подозреваемой, является квитанцией за рейс, который вы охарактеризовали как осмотр земельных участков двумя пассажирками, севшими в такси на Норт-Ла-Бреа?
Водитель нервно заерзал.
– Да или нет? – настаивал судья Хойт.
– Да, такое возможно, – ответил свидетель.
– И с какой вероятностью такое возможно?
– Ну, если вы так ставите вопрос, господин судья, то есть ваша честь, то вполне возможно.
– Именно это я и хотел знать, – отрезал судья Хойт.
– Я хочу задать вопрос, – сказал Гамильтон Бергер.
– Прошу прощения, – заявил Мейсон. – Напоминаю, что сейчас я веду допрос свидетеля. Я еще не закончил.
– Думаю, я имею право задать вопрос сейчас, чтобы пояснить кое-что суду, – заявил прокурор.
– Суд сам в состоянии прояснить для себя тот или иной вопрос, если таковой вообще поддается прояснению, – сказал судья. – Суд не нуждается в интерпретаторах.
– Ваша честь, но я думаю, что ответ напрашивается сам собой! – воскликнул Гамильтон Бергер. – Подозреваемая, несомненно, знает одну из женщин, севших в такси на Норт-Ла-Бpea, и она получила квитанцию от нее. Совершенно ясно, как все было подстроено. Женщины взяли такси и велели таксисту ехать, не сообщив никакого конкретного адреса. Как только на счетчике выскочило два доллара девяносто пять центов, женщины расплатились и вышли, забрав квитанцию. Далее, без сомнения, следуя чьим-то инструкциям, передали квитанцию подозреваемой, чтобы она была обнаружена в ее сумочке и чтобы тем самым была поставлена ловушка для свидетеля. Это, ваша честь, не только образчик нарушения профессиональной этики, но также убедительнейшее из всех возможных доказательств вины, поскольку показывает, что подозреваемая уже в то время точно знала, что ее будут расспрашивать о поездке, и она приняла участие в подготовке западни для представителей закона.
– Вы можете что-нибудь сказать по этому поводу, мистер Мейсон? – спросил судья.
– А что говорить? – ответил вопросом на вопрос Мейсон. – Это остроумная теория господина окружного прокурора. Он сформулировал ее, не находясь под присягой. На самом деле он не знает, что произошло. С течением времени я продемонстрирую, что случилось. Я докажу, что свидетель рассказывает нам о неких событиях, которые на самом деле происходили вовсе не так. Просто-напросто его подвела память.