Я поинтересовался: куда же подевался столь замечательный пес? Владимир Анатольевич помрачнел, закурил «беломорину» и, помолчав, сокрушенно ответил:
— Как-то уехал я в город, все-таки там семья, а вернулся через день — нет пары лыж с палками, что стояли у крыльца, и… Трезора. Какие-то прохвосты украли.
После того как он нахваливал своего Трезора, мне было несколько удивительно, как это можно украсть с привязи матерую овчарку, причем так преданную хозяину? Но лицо у Закатихина и так было расстроенное, и я не стал выражать свое недоумение. Задумчиво глядя на Вардена, он произнес:
— Вардена не украли бы… Побоялись!
— Чтобы собаку увели с цепи… — покачал я головой. — Это что-то новенькое.
— Слонов из клеток уводят, — невозмутимо заметил Закатихин. — А собака — это пустяк.
— Насчет слонов не слышал, — улыбнулся я.
— В рукавицах можно с любой собакой справиться, — уверял Владимир Анатольевич, как будто он имел в этом деле немалый опыт.
— Ну и что, так и не нашли? — полюбопытствовал я.
— Чего? Лыжи?
— Собаку.
— Слышал, что в Невеле она.
— Забрали бы.
— Все недосуг, да и кто отдаст? Скажет, что его собака, и баста.
— Но она вас сразу узнает! — удивился я.
— Может, уже и забыла, — беспечно махнул рукой Закатихин. — Да я и не знаю, у кого она. А может, и наврали. Каждому на слово верить нельзя.
Хотя он и опечалился, рассказывая о Трезоре, отыскать его, судя по всему, ему и в голову не приходило.
Росту он невысокого, лицо обветренное, нос бугристый и с розовым оттенком, из чего я и заключил, что мой гость любитель выпить, волосы редкие и светлые. На вид ему было лет сорок пять. Когда-то Закатихин прилично бегал, даже был чемпионом области. Слова он произносил не очень внятно, как он сам говорил, из алфавита не выговаривает добрую половину букв. Правда, когда привыкнешь к нему, то скоро не замечаешь, что вместо слова «женщина» он говорит «зенсина», а вместо «самочувствие» — «сюствие».
Я предложил ему пообедать, он не стал отказываться, но скоро поднялся и сказал, что ему еще в мастерской два домика для пчел сооружать. Мне скоро нужно было уезжать в Ленинград, и я посетовал, что хлопотно везти такую большую собаку в машине.
— Засем веси? — сказал Владимир Анатольевич. — Приводи ко мне. Позивет у меня.
Я готов был расцеловать его. Даже когда я вез Вардена сюда, меня грызли сомнения: что я буду делать, когда придется возвращаться в Ленинград? А если вызовут в Москву или еще куда? Черный терьер не пудель или болонка, его не отдашь на время соседу. А Закатихин без всяких предисловий в один миг разрешил мою самую сложную проблему с Варденом.