Геральт обошел стол, чокаясь, подставляя спину для поздравительных хлопков и щеки для поздравительных поцелуев. Наконец он приблизился к месту, где к покинутому Цири Галахаду подсел Лютик. Галахад, вперившись в кубок поэта, что-то рассказывал, а поэт щурил глаза и притворялся заинтересованным. Геральт приостановился за ними.
– Сел я тогда в ту лодку, – говорил Галахад, – и отплыл в туман, хотя признаюсь вам, господин Лютик, что сердце замирало во мне от ужаса… И сознаюсь вам, что тогда усомнился. Подумал, что настал мой конец, сгину неминуемо в той мгле непроглядной… И тут взошло солнце, заблестело на воде как… как золото… И увидел я пред очами моими… Авалон. Ибо это же Авалон, правда?
– Нет, – отвечал Лютик, наливая. – Это Швеммланд, в переводе «Болото». Пей, Галахад.
– А замок… Это ведь замок Монсальват?
– Ни под каким видом. Это Розрог. Я никогда не слыхал, сынок, о замке Монсальват. А если я о чем-то не слышал, значит, ничего такого не существует. За здоровье молодых, сынок!
– За здоровье, господин Лютик. Но ведь тот король… Разве он не Король-Рыбак?
– Хервиг-то? Факт, любит порыбачить. Раньше любил охоту, но с тех пор как его охромили в битве под Ортом, верхом ездить не может. Только не называй его Королем-Рыбаком, Галахад, во-первых, потому что очень глупо звучит, а во-вторых, потому что Хервигу может быть неприятно.
Галахад долго молчал, поигрывая полупустым кубком. Наконец тяжело вздохнул, огляделся.
– Вы были правы, – прошептал он. – Это только легенда. Сказка. Фантазия. Короче говоря – вранье. Вместо Авалона обычное Болото. И неоткуда взять надежды…
– Да ну, – поэт ткнул его локтем в бок, – не впадай в уныние, сынок. Откуда эта паршивая меланхолия? Ты на свадьбе, веселись, пей, пой. Ты молод, вся жизнь впереди.
– Жизнь, – повторил рыцарь в раздумье. – Как так, господин Лютик? Что начинается, что кончается?
Лютик глянул на него быстро и внимательно.
– Не знаю, – сказал он. – Но если я чего не знаю, то никто не знает. Вывод – ничто никогда не кончается и ничто не начинается.
– Не понимаю.
– И не должен.
Галахад снова подумал, морща лоб.
– А Грааль? – спросил он наконец. – Что с Граалем?
– Что такое Грааль?
– То, чего ищут, – Галахад поднял на поэта оттаявшие глаза. – Самое главное. То, без чего жизнь перестает иметь смысл. То, без чего она неполна, незаконченна, несовершенна.
Поэта выпятил губы и посмотрел на рыцаря своим знаменитым взглядом, в котором высокомерие смешивалась с веселым доброжелательством.
– Ты целый вечер, – сказал он, – просидел рядом со своим Граалем, недоумок.