— Товарищ генерал-майор, — начал было он… и осекся. Генерал поднялся и, радостно улыбаясь, шагнул к старшине. Генерал был маленького роста, черноволосый, с хрящеватым острым носом. У Балашова захватило дух. Карев! И как-то само собой вырвалось:
— Товарищ командир отряда! Иван Максимыч!
— Здравствуй, дорогой мой! — растроганно проговорил Карев. — Рад видеть тебя здоровым! — И они обнялись. Потом генерал обошел вокруг улыбающегося Балашова, как вокруг горы.
— Орел! — удовлетворенно заключил Карев. — Орел! Все такой же! Усы сбрил. И лучше! Это и есть, товарищ член Военного Совета, сам Балашов.
Член Военного Совета подошел к Балашову и пожал ему руку.
— Вижу, что орел.
Но вот лицо его посерьезнело, руки вытянулись по швам. Подобрался и Балашов, молодецки выправил грудь.
— От имени командования фронтом, — торжественно начал член Военного Совета, — поздравляю вас, товарищ Балашов, с высокой правительственной наградой — с присвоением вам звания Героя Советского Союза.
— Служу Советскому Союзу! — отчеканил Балашов, обрадованный и растерянный от такой захватывающей вести.
Член Военного Совета сам приколол к гимнастерке старшины Золотую Звезду и орден Ленина, по-отцовски обнял его.
Карев поцеловал Балашова по-русски троекратно и дрогнувшим голосом произнес:
— Поздравляю! Рад за тебя!
Поздравил с наградой и подполковник.
Когда Балашова отпустили, Карев повернулся к Морозову:
— Балашов командовал у меня ротой. Да! Ротой! И блестяще! А у вас?
— Старшина роты.
— Это дело поправимое, — вмешался член Военного Совета. — Звание мы ему присвоим, какое заслуживает. И заберем, товарищ подполковник, у вас Балашова.
— Зачем же? — возразил Морозов. — Должность мы ему найдем. Во втором батальоне нет командира роты.
— Как, генерал, оставим? — обратился к Кареву член Военного Совета.
— Попробуем, — отозвался Карев. — Забрать никогда не поздно.
А Балашов, выйдя на улицу, глубоко вздохнул и улыбнулся.
Сверкало теплое майское утро. Цвели яблони. С поля тянул пряный легкий ветерок. А небо голубело призывно и весело.
Хорошо!