В расстроенных чувствах, устало захлопнув книгу, она вернулась к стеллажу, откуда взяла том, и, зажав его под мышкой, стала карабкаться с лампадой в руках вверх по лестнице.
Ноги затекли, словно налились свинцом; с каждым шагом она боялась оступиться. Удивительно, что она еще не разу не грохнулась с этой хилой конструкции.
Благополучно добравшись до верха, Беатриче поставила книгу на прежнее место.
Она не оставляла надежды найти для себя что-то полезное. Посветив лампадой по корешкам, она вдруг замерла, почувствовав что-то знакомое в этих книгах. Задумчиво взяла следующий том с полки. Это был Аристотель. В душе она испытала состояние, какое бывает в первые секунды после пробуждения ото сна. Беатриче вернула том на место и взглянула на соседние: Гиппократ, Сенека, снова Аристотель и Аль-Фараби.
Она удивилась. Как ей удалось прочесть по-арабски имя автора книги? Как она догадалась, что эти красивые завитки читались как «аль-фа-ра-би»? Не обладая даром ясновидения и не веря в божественные озарения, Беатриче пришла к логическому выводу: эту книгу она знает, непонятно откуда, но знает. Волнуясь, она открыла первую страницу. Книга была написана на арабском. Повсюду на полях и между строк были заметки. Иногда одно слово, а когда и целые предложения, написанные мелким торопливым почерком черными чернилами. Она не могла прочесть их, но тотчас же узнала руку. С первого взгляда.
Закрыв глаза, Беатриче представила комнату с низким письменным столом и несколькими мягкими сиденьями. На многочисленных полках разместились травы, настойки и медицинские инструменты. Но самым примечательным был огромный стеллаж во всю стену, заполненный книгами. Таким она помнила рабочий кабинет Али в Бухаре. Заметки в книге Аль-Фараби могли принадлежать только перу Али аль-Хусейна, и никого другого. Ее Али. Она поняла, почему с самого начала эти книги показались ей знакомыми. Все книги на этой полке когда-то принадлежали Али.
Беатриче захлопнула том и крепко прижала его к груди. Она вспомнила, как они с Али спорили о сочинениях Аристотеля или Гиппократа. Как часто засиживались до утра, а потом, обнявшись, засыпали в общей постели. Она часто видела, как во время разговора Али торопливо записывал что-то на полях, быстро водя пером по пергаменту, забывая иногда обмакнуть перо в чернильницу. Потом он с трудом приводил в порядок свои мысли, ругаясь и мечтая о вечном пере, которым можно было бы писать без чернил.
Погрузившись в воспоминания, Беатриче представляла, что гладит сейчас не сухую растрескавшуюся кожу книжного переплета, а щеку Али. К горлу подступили слезы. Ей так его не хватало! Она вдруг словно очнулась. Почему здесь его книги? С какой стати они оказались в Газне, в этой библиотеке? Добровольно он бы не отдал их ни за что на свете. При его страсти к науке и знаниям он скорее бы расстался со всем своим имуществом, чем с одной из этих книг. Может, их украли во время одного из его странствий? Или отняли силой? А это значит, что…