Когда же они занимались любовью, ей казалось, что она вплывает в него, что оба они находятся под водой и прилив вталкивает их друг в друга с силой куда большей, чем та, что таится в телах – его и ее. Она чувствовала себя заблудившейся, выбитой из привычного круга вещей – и явно неспособной к самоконтролю. Она попробовала настоять на том, чтобы во время их любовных игр Дэниэл находился под ней, но все равно прилив давил на нее, прижимал к нему все теснее, и это при том, что никогда в жизни ей не хотелось с такой остротой ощущать чью-то близость, даже близость мужчины с глазами коршуна, мировоззрением Махатмы Ганди и тембром голоса Роберта де Ниро. И насчет ее сдержанности Марк тоже не ошибся. Пришло время, и Сара просто спрыгнула с борта тонущего корабля, даже не поинтересовавшись, найдется ли для Дэниэла местечко в спасательной шлюпке. Она даже не сказала на прощание «мы же остаемся друзьями» – обычный утешительный приз, когда у отношений между двумя людьми уже нет будущего. Тут, скорее, подошла бы фраза типа «ничего не могу поделать, нужно уходить, не стоит набирать мой номер, потому что я все равно повешу трубку и не перезвоню». А он и вправду накручивал диск, и она вешала трубку, а когда он общался с автоответчиком, она ни разу не перезвонила. Иногда на нее наваливалось чувство вины, но оно было недостаточно тяжелым, чтобы заставить Сару пересмотреть свои поступки – выходки испорченного, капризного ребенка.
…Духота угнетала; асфальт под ногами, казалось, плавился от жары. Сара пожалела, что ей не дана власть над небом – собрать вместе самые тяжелые и черные тучи, разорвать их молнией и выплеснуть содержимое на землю. Дождь смыл бы настроение и краски дня, такого неприятного. Ей хотелось, чтобы потоки воды с ревом низверглись с крыш, чтобы ливень запрудил улицы, вогнал прохожих в жилища. Всех, кроме нее самой. Она стояла бы под струями дождя до тех пор, пока не промокла бы до костей. До тех пор, пока они не отмыли бы ее добела.
При свете дня дом Сары выглядел еще более пыльным, чем ночью. Посреди комнаты стояли нераспакованные дорожные сумки, на магнитофоне автоответчика помигивал индикатор. Сара остановилась на пороге, раздумывая, что делать – прослушать запись звонков, разбирать вещи или пройтись по комнатам с пылесосом. Она пошла к телефону.
«Mon chérie, – зазвучал из магнитофона голос Энтони с дурацким французским акцентом. – Мне хотелось бы поговорить с тобой, убедиться, что у тебя все в порядке. Надеюсь, с братом ничего серьезного. У нас сейчас около пяти, то есть примерно восемь утра по-вашему, и я удивляюсь, где это тебя носит. Сам я в отеле. Жду известий».